Разумеется, я поняла ее.
Прости, Мария, у меня не было возможности что-то сделать, пока эта дрянь не вернула магическую книгу. Но теперь я постараюсь вам помочь.
— До меня дошли слухи, Элия, что ты имеешь виды на принца.
— А ты имеешь что-то против?
— Ты сомневаешься? Я выкормила его грудью, и он мне как сын. А еще я слышала, что ты завела жабу-фамильяра. Рассчитываешь добраться до него таким образом?
— А ты думала, твое прокисшее молоко из отвисших сисек защитит его от всего?
Да, Элия, «слабоумие и отвага» — это надо бы написать на твоем гербе. В качестве мотто. А я-то уж подумала, что действительно недооценила тебя.
— Ты не слишком много на себя берешь, девочка? — Лэрга чуть повысила голос.
— Я? — Элия презрительно расхохоталась. — Нет, нисколько. А вот твое время, Лэрга, истекло. Пора освобождать место кому-то помоложе. Прощай, дорогая.
29.
Булыжные мостовые под лошадиными копытами сменились раскисшей после дождей землей — мы выехали из города. Элия злобно бормотала себе под нос. Видимо, ругала Лэргу.
— Глупо, — сказала я из сумки. — Но тебе виднее, конечно.
— Не твое дело! — отрезала она.
— Ты так думаешь? Ладно, не буду спорить. Только если потом не получится, не вини в этом меня.
— Она ничего не сможет, — с ноткой сомнения, словно убеждая в этом себя, возразила Элия. — Просто она меня ненавидит. Рассчитывала, что Верховной вместо Фиалы станет ее племянница, а выбрали меня. Ну, и из-за Арниса, конечно.
Интересно, а как ты этого добилась? Чтобы тебя выбрали? Шантажом, подкупом? Я бы не удивилась.
Наконец мы добрались до хижины. Элия вытащила меня из сумки, Иттон подхватил вороного под уздцы и повел к коновязи, откуда донеслось знакомое кокетливое ржание Дэты. Уже хорошо, потому что гнедой, похоже, возненавидел меня с первого взгляда, и я опасалась, что скинет по-настоящему. Конечно, это вряд ли повредило бы эфирному телу, но все равно приятного мало.
Пока я еще не переместилась в бесчувственную оболочку, от волнения здорово потряхивало. Все эти дни я страшно скучала по Арнису и хотела его поскорее увидеть, но вместе с тем было не по себе.
Смогу ли я удерживать его — и себя! — на безопасной дистанции? Вообще на хоть какой-то дистанции? Оставалось только надеяться, что здравый смысл и нежелание тела, скооперировавшись, возьмут верх над желаниями сознания.
— А почему это платье тебя не слушается? — ехидно поинтересовалась я, когда Элия застегивала на мне крючки.
— Слушается только то, которое на мне, — буркнула она, резко затягивая шнуровку. — Слишком ты любопытная, Мария. Можно подумать, я у тебя на службе, а не ты у меня.