Дмитрий молчал. Из-за Лося он постоянно попадал впросак, и Бранн с удовольствием читал ему морали вот таким вот снисходительно-насмешливым тоном. Едва забылась история с нижним бельем Каришки, так теперь вот это…
— Бранн, неужели вам настолько важно, что происходит с моим шофером? — Дмитрий решил ответить вопросом на вопрос, чтобы оправдываться пришлось уже Киву. Но не тут-то было.
— Я хочу, чтобы вы сказали мне, что вынудило вас так сильно избить его? Поверьте, я не осуждаю вас. У Лосенко — удивительный талант оказывать медвежьи услуги всем, кто имеет неосторожность ему понравиться. И на наше несчастье, бюро этих медвежьих услуг работает круглосуточно и без выходных. Кстати, именно поэтому я и передал Лосенко в ваше распоряжение. В отличие от меня вы всегда можете на него «повлиять». Так что, я спрашиваю вас о случившемся не потому, что сержусь, а потому что мне просто любопытно.
— Но я не избивал его! — возмутился Дмитрий. — Посмотрите на его комплекцию и на мою…
— Лосенко вполне мог прислушаться к вашей просьбе и любезно не давать сдачи, — продолжал издеваться Бранн.
— Я не хочу продолжать этот разговор, — Дмитрий отвернулся и посмотрел в окно. В какой-то миг он уже даже подумывал выдать своего проблемного шофера, но слова Лося о том, что «мужики его засмеют» заставили Лескова промолчать…
Жилище Давида Марковича Розенблата представляло собой роскошный четырехэтажный особняк, который заметно выделялся на фоне других домов. Архитектор, создавший этот шедевр, определенно вдохновлялся румынским замком Пелеш, который также был выполнен в стиле неоренессанса. Острые башни особняка вонзались в черное небо, словно желали продемонстрировать величие своего владельца, а массивная ограда дарила ощущение стабильности и защищенности. Казалось, все проблемы живущего там человека разбивались о стены, и в дом проникали только покой и уют.
Дмитрий даже представить себе не мог, что он, мальчишка из питерского детдома, когда-нибудь окажется в подобном месте. Он вышел из машины, чувствуя легкую робость и уже представляя, что скорее всего никто кроме Бранна даже не заговорит с ним. Или обратится только затем, чтобы высказать свою насмешку. Здесь Лесков был чужаком: это был мир «старых» денег, громких фамилий и исторического прошлого.
— Ведите себя спокойно, — еле слышно обратился к нему Бранн, заметив, что Дмитрий проигнорировал его предыдущую фразу. — Вы превосходите их так же, как они превосходят бедняков. Вы — «иной».
С этими словами Бранн усмехнулся и первым направился к особняку. Большинство гостей уже собралось в доме, и, когда Дмитрий вошел в зал, то его с головой накрыли свет, блеск и классическая музыка. Здесь собралось около двухсот человек. Мужчины, средний возраст которых составлял примерно пятьдесят лет, были одеты в дорогие, пошитые на заказ костюмы, но, как и предсказывал Бранн, в их облике не чувствовалось вычурности. Зато женщины стремились превзойти самих себя. Такое обилие бриллиантов можно было встретить разве что в «Тиффани». Драгоценные камни украшали шеи, руки, мочки ушей и даже прически и платья здешних дам. Наряды некоторых из них были нарочито откровенными, что несколько не вязалось с возрастом их владелиц. Каждая стремилась выглядеть оригинально и затмить остальных. Пары прогуливались с бокалами, потягивая шампанское, кто-то собирался группами и дискутировал о политике и экономике, несколько женщин обсуждали покупку холодильника для шуб.