— Серьезно? — поднял брови Шейн. — Такое популярное название?
— Как оказалось, да. На самом деле мистраль — это ветер, дует в районе Прованса. Вырывает деревья с корнями, а те, у которых получается устоять, со временем склоняются по ветру.
— Поэтично.
— Ты считаешь? — недоверчиво спросила Мира.
— Да, красиво, — кивнул Шейн. — Совсем не подходит для макарон и таблеток от депрессии. Почему вы решили так назвать?
Мистраль уставилась себе под ноги.
— Ну, просто, — невнятно пробормотала она. — Иден предложил, Гаррет согласился.
Они незаметно подошли к трехэтажному жилому дому из красного кирпича. Миледи остановилась у невысокого крыльца с деревянной дверью.
— Здесь я живу, — сказала она.
— Ты снимаешь квартиру?
— Нет. На свою долю с продажи дома я купила здесь мансарду.
Шейн глянул на последний этаж и перевел недоверчивый взгляд на Миру.
— Хочешь сказать, что эти шикарные арочные окна под крышей — твои?
— М-м… да, — протянула она. — Именно так.
— Сколько тебе лет? Восемнадцать? И у тебя уже есть своя квартира и клуб?
— Брось, — отмахнулась Миледи. — Ты прекрасно знаешь, сколько мне лет.
— Ты не говорила.
— Ты мог догадаться.
— Я, правда, сначала думал, что тебе семнадцать, — ухмыльнулся Шейн.
— А еще ты думал, что я мальчишка. Мне двадцать шесть. И откуда у меня взялось все это, я уже объяснила.
Шейн оперся спиной о перила крыльца и скрестил руки на груди.
— Все равно, в твоем возрасте я пахал в офисе по двенадцать часов.
— Ты же сказал, что тебя не взяли, — копируя его, скрестила руки Мира.
— В первые два. В третий я пошел в темной плотной рубашке, которая никак не просвечивала кожу, и на всякий случай замазал запястье тональным кремом, если бы пришлось подворачивать рукава.
— Кем ты работал?
Шейн поморщился.
— Финансовым аналитиком. Но быстро понял, что если останусь надолго, то к тридцати пяти у меня будет язва желудка и нервный срыв. И тогда я вспомнил о подростковом хобби, стал снова писать.
— И сейчас у тебя все есть, — заключила Мистраль. — Без язвы и срыва.
Подул ветер, и Мира, поежившись, поглубже зарылась в шарф.
— Ладно, ты замерзла, — сказал Шейн. — Я пойду назад и попробую найти остановку.
— До Ислингтона полторы мили всего, — хмыкнула Мира.
— Это не значит, что я рискну пройти их поздним вечером пешком, — ворчливо сообщил Шейн и поднял воротник.
— Боишься?
— На мне дорогое пальто.
Мира стала подниматься по ступенькам, Шейн стоял, не двигаясь, в той же позе: опершись о перила, скрестив руки на груди.
— Чего ты не уходишь? — недоуменно спросила девушка.
— Зайди в дом.
— И все? Ты можешь спокойно уходить, меня не украдут.