Миледи.
— Что? — поднял бровь Шейн. — Мне полагается сделать реверанс? Или нет, мужчины же кланяются. Мне поклониться?
Девушка закатила глаза и снова стала что-то печатать.
Так называют меня братья. Детская кличка. Это сарказм, потому что в детстве у меня все время были сбиты руки и ноги, одежда порвана, а косы растрепаны.
Шейн взглянул на ее мешковатые джинсы и большие тапки в виде крокодилов.
— Мм… ну да… — хмыкнул он. Она снова развернула к себе телефон.
И вообще, собеседник из меня так себе.
Взгляд ее опустился, она принялась изучать ногти на свободной руке.
Ситуация была… странная?
— Ты не… ты не говоришь? Вообще? Давно?
Девушка нахмурилась, затем выпрямилась во весь свой небольшой рост, и гордо расправила плечи.
Уже месяц. А дальше как повезет. Ты знаешь, где дверь.
Она отдала телефон и, не оборачиваясь, вышла из кухни.
Вот и разгадка последней тайны. Все оказался так просто, Шерлок Холмс бы застрелился от скуки. Но Шейн Тейлор всего лишь писатель с любопытством семидесятилетней бабули. Любопытство заставило его сунуть нос в чужие дела, а фантазия не переставала рисовать небывалые развязки сюжета. А это всего лишь девушка без голоса, которую достали любопытные зеваки, и она попыталась спрятаться от них и зализать раны. И сейчас она ждала что он, как все другие, с облегчением воспользуется возможностью уйти.
Шейн взглянул на кружки с чаем возле чайника. Нет, убегать он не станет. Ситуация странная, но не ужасная. За последние дни он понял, что одиночество давит на нее, а человека нельзя бросать в таких обстоятельствах.
Мистраль сидела в гостиной на диване и напряженно ждала, когда же хлопнет входная дверь. Она действительно только что указала этому красивому, высокому мужчине на дверь? Неужели у нее на фоне всех предшествующих событий повредился мозг? Но нет, с мозгом все в порядке, даже слишком. Будь она хоть немного глупее и наивнее, могла бы зазывно взмахнуть ресницами и разогнать свою тоску. Но она не наивная, уже нет, и не глупая. Мира не может заставить человека из жалости оказывать ей внимание. Жаль, очень жаль.
Послышались шаги, но дверь не хлопнула. Через секунду на пороге гостиной появился Шейн с чашками в руках, и шелестящей упаковкой подмышкой.
— Я нашел печенье в шкафу. Надеюсь, ты не против?
Мира вскинула голову, и в недоумении посмотрела на Шейна. Он протянул ей чашку. Проигнорировав ее взгляд, он сел на другой конец дивана, поставил свою чашку на столик и стал разворачивать печенье.
— Могу тебе признаться, что вплоть до того, как ты открыла дверь, я считал тебя пацаном-подростком. Обычной девушке я бы в этом никогда не признался, но в тебе же нет ничего обычного, да? Хотя может, зря я это говорю, и мне стоило все-таки сначала проверить наличие ружья за дверью?