Подумав об этом, Рита, как обычно, посмотрела на свои запястья, так же, как делала уже много раз за эти почти сто семьдесят лет. А потом посмотрела снова, потому что глазам своим не поверила.
Браслеты все еще были на месте, но больше они не выделялись на ее руках контрастной белой полосой. Они были едва различимы. Сначала она подумала, что они побледнели, но потом поняла, что изменились не только браслеты. Они стали темнее и прозрачнее, а свет самой Риты стал, наоборот, светлее. В результате они почти сравнялись друг с другом по цвету. Значит ли это, что когда они сравняются совсем, браслетов для нее не станет, вернее, они станут просто частью нее?
Значит ли это, что вчера она что-то сделала правильно?
Рита оставила «Каприччо» и пошла к выходу из торгового центра. Улучила минуту, когда рядом с дверями никого не было, подошла, и двери послушно открылись перед ней. Рита шагнула за порог, а потом еще раз, через следующие двери. Зябко поежилась на вообще-то безвредном для нее осеннем ветру и вернулась обратно в «Магию».
* * *
— Это что? — спросила Рита, предъявляя Ему свои руки, браслеты, да не важно что, свободу свою.
— Это, Риточка, трансформация. Можно подумать, ты сама не догадалась, — сказал Он, как будто о чем-то само собой разумеющемся.
— И… и что теперь? Они что, станут частью меня?
— Так они ведь уже давно стали частью тебя, с тех пор, как их на тебя надели. Просто теперь они перестанут тебе мешать.
— Ладно. Хорошо, — Рита вдохнула и выдохнула, это снова помогло. Кажется, привычка Ярослава в ней постепенно приживалась. — Я смогла выйти на улицу. Это как? Это почему?
— Это я решил, что уже можно.
— Серьезно? Вот так просто? Взял и решил?! Раньше было нельзя, а теперь можно?
— На самом деле, не очень просто. Будь моя воля, я бы с тобой давно уже поступал как-то иначе, а не просто держал взаперти, но увы, решал не только я. Так что если бы было нельзя, я бы тебя и сейчас, и вчера отпустить не смог. Но ты пришла, попросила, я попытался, и у нас все получилось. Отлично получилось, надо сказать. Не вижу смысла снова сажать тебя на цепь.
— Но браслеты все еще на мне. Они видны. Они ведь меня как-то ограничивают?
— Они просто тебе напоминают, что мы все ограничены. Хотя бы контрактами, совестью и здравым смыслом. Например, у тебя тут пиццерия, и еще пару лет она должна быть, мы с тобой по этому поводу бумаги подписывали. Поэтому ты не можешь просто взять и убежать в ночь, не предупредив меня и не поставив в известность. Не уверен, что тебе за это что-то будет, просто это… ну, нехорошо. И до добра не доведет — в дальней перспективе.