— И правда, — засмеялся я. — Привет, — я же ответил извиняющейся улыбкой.
— Что ещё скрывается за этим ехидным оскалом?
— Ты не слишком-то приветлива. Хочешь, поговорим о счастье? Я размышлял об этом пока ехал.
— Штэф. — Остановилась она, закатившись звонким смехом. — Ты не коп, ты один из тех ребят, что пристают к людям с разговором о боге, так?
— Я говорил о счастье, но, если тебе так будет угодно, можем поговорить и о боге.
— О, нет! Уволь! — вскинула она в воздух ладонь. — Этих разговоров в моей жизни слишком много. Только сегодняшним утром мы провели за этим бесполезным занятием с герром Краусом добрых два часа, обсуждая лекцию Якова.
— Так у тебя выходной? Может, выпьем по чашке кофе? Я сам провёл в студии часов шесть, сводя до отвращения паршивый альбом, так что, можно сказать, моё занятие, как и твоё, весьма бесполезно, — усмехнулся я.
— Я… — очередное замешательство, впрочем, уже не удивляющее меня. — Мы договорились с Катей… вместе побегать и… взяли выходной в один день…
— После? До воскресенья я буду занят, а потом уезжаю в Бохум на пару дней. Лекцию в понедельник, к сожалению, буду вынужден пропустить…
— Хорошо, — бодро произнесла она, перебив меня. — Вернее, плохо. Нет, хорошо, в смысле…
— Дэни, — одёрнул я её за руку, — так можно изобрести вечный двигатель. Я понял. Встреться с Катей, а мы увидимся чуть позже, заодно и я закончу дела. Договорились?
27
И опять договорился я сам с собой. У Дэни же вечером возникло безотлагательное дело, всецело требующее её участия. Что именно это было за дело, она не удосужилась объяснить. Всё ссылалась на Катю и на то, что она должна помочь подруге с чем-то крайне важным. А потом ещё раз извинившись, повесила трубку. Я сам себе уже был смешон, но всё-таки хотел верить её весьма убедительному тону и искреннему сожалению.
Работа на сегодня была выполнена, а оставаться в стенах дома я не хотел — в одиночестве моё сознание начинало жить отдельной от меня жизнью. Я набрал Ксавьера, предложив встретиться и покидать мяч. Это помогло на какое-то время выкинуть из головы ненужные мысли.
Следующим же утром всё повторилось — и мысли вернулись, и работа. Отличался только вечер — в этот раз мы направились играть в футбол. Затем наступил такой же шаблонный день субботы. Мне стало казаться, что моя жизнь превращается в жизнь героя фильма «День Сурка», проживающего снова и снова один и тот же день. Разница была лишь в датах. В моём «дне» числа в календаре менялись, события — оставались прежними. За всей этой рутиной я вспомнил о вечеринке Майера только к обеду, когда выбрался из своего «бункера». Несколько солнечных дней и вот опять — серая хмарь.