Еще бы кто-нибудь согласился позировать — пусть даже не за деньги, а просто так! Нет ничего противнее участи скучающего художника. Но Белка уже приняла решение — что будет, то будет. И даже если не сможет выловить никого из толпы, то потратит время на быстрые наброски — каждая минута в жизни должна быть использована с толком. Так её учили в семье и университете. И так она сама понимала устройство мира. В творческих профессиях время вообще, как вода, течет между пальцев.
Для начала уличная художница обзавелась новыми очками. Купила первые, что увидела на уличном стенде, подкатив к набережной со стороны аттракционов. Сначала было тихо, но Белка и не рассчитывала, что к ней выстроится очередь. Та реклама, что имелась у нее в виде набросков Мартина, никого не привлечёт. Уличные художники по нескольку дней работают над презентационными портретами, чтобы обдурить незадачливых заказчиков, которые не понимают, что шедевральные портреты создаются не на улице и не за сорок минут позирования.
Мысль у Белки работала хорошо. Раз ей предпочитают аттракционы, то и она сделает вид, что ей ничего ни от кого не нужно. Она расправила лист и принялась рисовать. Себя. Автопортрет. По памяти. Без особого сходства. Сработало, как всегда. Вокруг собралась толпа, а самые беспардонные аж заглядывали через плечо.
Одна девочка ткнула в лист пальцем и во всеуслышание заявила, что на портрете не Белка.
— Это я, я, — заверила её художница. — Только красивая.
— Ты и так красивая, — парировала юная особа. — А на портрете не ты.
Пока Белка виновато улыбалась, девочка тянула мать за подол сарафана в надежде, что та попросит нарисовать портрет дочери. Мать согласилась, и девочка с важным видом отсидела почти полчаса, лишь пару раз пошевелившись, а потом степенно дожидалась, когда же Белка сделает финальные замывки акварельными карандашами.
Девочку сразу же сменила девушка, а за ней пришла еще одна. За спиной у Белки к тому времени собралась уже целая толпа с настырными комментаторами. Зато художница не скучала. Карандаш мелькал в руках, а улыбка на губах, несмотря на зудящую спину, пока на складном стульчике не оказался следующий клиент.
Белка от злости чуть не схватила карандаш зубами. А надо было — прилюдно ругаться некрасиво, даже если делать это на мало кому понятном языке. Однако объект её чрезмерного словесного внимания пропустил нестандартное русское приветствие мимо ушей. Наверное, их хорошо сдавило бейсболкой.
— Выходит, ты не врала про художества…
Улыбка посмертной маской застыла на губах Белки. Со страшным акцентом она отчеканила по-русски: