Спустя полчаса, я начала сомневаться в собственной адекватности и выдержке. Парень все так же продолжал водные процедуры, а пирожные продолжали манить к себе. Призывно пахли и вызывали у меня желание немедленно их съесть. Спустя час такого ожидания, я в одно лицо осушила несчастный чайник с чаем и уже смотреть на пирожные не могла. Они у меня ревность на пополам с ненавистью вызывать стали.
Их уже не съесть, а выкинуть хотелось.
Таймон, выйдя из ванной застал, наверное, самую невероятную картину. Я, голая, лежала на диване, пустой чайник стоял на полу, а мой взгляд на сотни мелких частей пытался препарировать воздушные пирожные на тарелке. Обойдя стол по кругу, он опустился на ковер рядом с диваном.
— Ты чего не поела? — на меня смотрели бездонные серые озера.
— Тебя ждала, — фыркнула я. — Как видишь, до сих пор жду. Другие, такой участи не дожидались.
— И чего ты тут напридумывала? — рассмеялся он. — Я же для тебя их и заказал. Не стоило меня ждать. Основной обед, нам к часу принесут, а это так — перекус, чтобы с голоду не умереть, пока одеваться будем.
— Не знала, — покраснела я до самых корней волос. К такой заботе, я не привыкла.
— Кушай, хорошая моя, — и он перетянул тарелку со столика на диван.
— Уже не хочется, — смотрела волком на ненавистные пирожные.
— Насильно кормить буду, — пригрозили мне и легонько шлепнули по бедру.
Мне ничего не оставалось, как смириться с таким положением дел и послушно отправить пирожное в рот. Все же, кондитеры у крестного первоклассные. Нежное и воздушное тесто, просто невесомым облаком таяло на языке. Вкусная и в меру сладкая начинка растекалась по языку, пачкая за одно губы и пальцы. Доев первое, с удовольствием потянулась за вторым лакомством.
Пока я так таскала сладости с тарелки, брюнет не сводил с меня горящих от голода глаз. Нет, на воздушное лакомство ему было плевать — он следил за тем, как я медленно облизываю губы или обсасываю перепачканные в креме и малиновом конфитюре пальцы.
Облизнувшись, вальяжно потянулась, до хруста в затекших косточках. Как же хорошо. И это только начало нашего головокружительного романа, длинною в целую жизнь. Таймон смотрел на меня с такой любовью, что сердце пропускало каждый раз удар, останавливаясь на краткий миг.
— Какая же сладкая у меня малышка, — он облизал мои пальцы с остатками крема.
— Вот только, ее кое-что печалит, — я задумчиво посмотрела на брюнета.
— И что беспокоит мою красавицу? — шутливо спросили у серьезной меня.
— Твой сговор с моими родителями, — шлепнула по наглым пальцам, что блуждали по ноге.