Из главной горницы оносились приглушённые голоса. Астра ступала неслышно и мягко, словно рысь. Она и вправду напоминала в тот момент бесстрастную, благородную рысь: спокойная, величавая, а в зелёных глазах, оттенённых яркой рыжинкой распущенных по плечам локонов, светился какой-то нехороший огонёк. Подойдя к запертой двери, она снова коснулась замочной скважины, выждала немного и беззвучно толкнула дверь. Та подалась с лёгкостью, без единого скрипа, и тут же Астра остановилась на пороге перед всем Советом. Ольгерд, доселе молча сидевший во главе длинного стола, хмуро поглядел в её сторону, но ничего более не сказал. По рядам ратников прокатилась волна неразборчивого встревоженного шёпота, в котором Астра разобрала только одно слово — "рыжая". В ледяном молчании она неторопливо обошла стол и всех, за ним сидящих, почувствовала добрый десяток взоров, вперившихся в её спину, прямую, как струна. У самого подножия княжьего трона она остановилась, слегка склонила голову.
— Дозволь, княже, слово молвить, — произнесла она негромко, но в наступившей тишине её слова отозвались эхом где-то под высоким деревянным сводом.
— Говори, — равнодушно откликнулся Ольгерд, нетерпеливо смахивая с лица чёрные пряди, слегка вьющиеся. Астра мельком оглядела всех присутствующих.
— Я нашла их, — наконец промолвила она после затянувшейся паузы. — Нашла, княже.
В светлых глазах Ольгерда сверкнуло и тут же пропало едва заметное любопытство, и ведьма это подметила: заинтересовать сумела, значит, уже неплохо.
— В лесу, подле самой Границы, они остановились на ночлег, — продолжала Астра. — Четверо их теперь. Не устояли перед силою рун кузнец молодой из Полесья да девчонка ещё какая-то. Я её всё рассказать заставила…
— Сказывал я тебе: не трогать их до поры! — князь вскочил с места, сурово сдвинул тёмные брови. — А ну как они её искать бросятся?
— Не тревожься, она в порядке, — усмехнулась Астра. — Ни один волос не упал с её головы. Хотя, что лгать… Один всё-таки пришлось забрать у неё. Она во сне поведала, что, мол, есть где-то река, долга да серебряна, а о тайне только тому ведомо, у кого вёсла в руках.
И сам князь, и его ратники молчали, никто не хотел говорить о реке: ещё жива была память о том, как много солнцеворотов тому назад, после набега на полесские земли, Ольгерд велел выставить границу вдоль реки. Молчание грозило снова затянуться, но тут с левого краю стола подал голос один из воинов:
— Я знаю, о чём она сказывала.
— Айдар? — Ольгерд недоверчиво прищурился, отчего его взор, и без того ледяной, напомнил взор сказочного дракона. Ратник тем временем поднялся, облокотившись обеими руками на гладкую поверхность столешницы, обвёл всех сидящих тяжёлым взором. Он не принимал участия в том нападении и оттого не понимал, почему никто не пожелал начать разговор.