Девчонка сидела прямо на сыром земляном полу, прижавшись спиною к холодной стене, кое-где поросшей травой. Подол длинного холщового платья был испачкан в мокрой земле, длинная тёмная коса растрёпана и перекинута на грудь. Девчонка словно спала, запрокинув голову и чуть приоткрыв рот. Ольгерд сжал губы и, резким движением сунув меч обратно в ножны, махнул рукою в сторону маленькой пленницы.
— Подними её!
Стражник послушно бросился к спящей девчонке, встряхнул её, схватив за плечи, и поставил на ноги. Девчонке, казалось, было совершенно всё равно, что с нею происходит; она выглядела очень измотанной, бледной и осунувшейся, под нижними веками легли тёмные круги, и оттого казалось, что светлые глаза её, усталые, равнодушные ко всему, будто бы светятся. Она словно вся светилась: маленькая, тоненькая, лёгкая, как тростинка, кажется, вот-вот подхватит её порывом ветерка и унесёт.
С минуту-другую Ольгерд смотрел девчонке в глаза, чуть прищурившись, по своему обыкновению, и молчал. Она тоже молчала, не задавала вопросов, и по её лицу было ясно, что безразлично ей всё, что он скажет сейчас.
— Мор в деревне. О том, что делают обыкновенно, слыхала, поди, — без всяких предисловий промолвил Ольгерд. Пленница вяло кивнула. Русые прядки упали на бледное лицо. — Прогневались на нас боги, за что — только им самим ведомо. Задобрить надобно, сама знаешь. Людей лишних у меня нет, а вот ты нам только обузою.
При этих словах Славка изумлённо и испуганно взглянула на него из-под коротких светлых ресничек, но он не обратил внимания на этот встревоженный взор её и продолжал.
— Богов задобрить только жертвою можно. Да что, ты уж, поди, сама всё поняла. Выводи её, — Ольгерд махнул стражнику. Тот всё так же молча развернул девушку к земляным ступенькам и слегка подтолкнул в спину. Славка медленно, не спеша поднялась. Несмотря на то, что последние пару дней она практически не двигалась, она всё равно чувствовала себя совершенно измотанной, настолько, что даже по лестнице поднялась с трудом. Солнечный свет нежданно резко ударил в глаза, и она была вынуждена прищуриться, в то же время подумав, что, вероятно, видит солнце в последний раз. Ни о чём не хотелось жалеть, только вот мать было жалко и сестрёнку Зорянку, оставшихся там, дома… И ещё жалела Славка о том, что Ярико не воротился, не успели они даже словечком перемолвиться, быть может, он бы хоть что-нибудь придумал. И тут же девушка одёрнула сама себя: да кто ж его ведает, быть может, с ним и самим случилось что… Славка отогнала дурные мысли. Огляделась. Увидела колдуна в длинном чёрном плаще до самой земли. Он резко выделялся посередь всех жителей деревеньки Загорья: у всех одёжа была светлая, лица открыты, волосы русые растрёпаны ветром… А у него на лицо был надвинут капюшон.