Несколько секунд ничего не происходило, но едва он собрался повторить призыв, как откуда-то из-под потолка на стол обрушилась курица. С гневным кудахтаньем она соскочила Адалету на колени, потом на пол, поднялась, раскачиваясь, как пьяная, кинулась к двери, налетела на стену и хлопнулась в обморок на серебряный поднос с остатками мышьяка и ртути.
– К-курица. П-посвежее. К-как заказывали, – машинально пробормотал Агафон заготовленную фразу.
– С приправами, – хихикнула Сенька. Адалет хрюкнул в усы. Иванушка, тактично, но неуспешно давя смех, поспешил к двери.
– Ты куда? – недоброе предчувствие кольнуло Агафона.
– На кухню. Курицу унести?
– Я сам! – сердито фыркнул маг и наставил растопыренные пальцы на птицу. Не дожидаясь результата и чувствуя себя спасителем и предателем одновременно, царевич подхватил блюдо с его обитательницей и выскочил в коридор. Серафима, захлебываясь нервным смехом и впервые за полдня чувствуя голод, за ним. За их спинами хохотал, утирая глаза, Адалет. Агафон, отчаянно-красный, сверлил убийственным взглядом пол у себя под ногами.
Вернулись они груженые чайником, чашками, печеньем, вареньем, сыром, ветчиной, солеными огурцами и останками вареной курицы.
– А где?.. – Адалет недовольно уставился сперва на обезноженную и обескрыленную тушку, потом на гостей. Иванушка поставил еду на стол и хотел что-то сказать, но супруга опередила его, виновато разводя руками:
– Представьте себе, ваше премудрие, когда мы спустились, то увидели, что буфет открыт, и кругом следы пребывания той курицы! Это она поклевала! И остальное сожрала бы, если б Агафон ее сюда не призвал!
– Да? – чародей подозрительно покосился на ученика. Тот скромно потупился, не забыв бросить на наставника взор, полный кроткой укоризны.
– Да-да-да! – истово закивал Иванушка.
– Но разве курицы едят мясо? И откуда она вообще тут…
– Пробыв в этом жилище всего день, я уже ничему не удивляюсь, – невинно округлила глаза и закачала головой Серафима.
– Везет, – хмыкнул старик и лукаво покосился на царевну. – Потому что я вот, прожив в нем несколько сотен лет, до сих пор каждый день нахожу что-то, достойное удивления.
После ужина, который после взгляда между приоткрытыми ставнями оказался завтраком, маги закончили наложение подготовительных заклинаний. Адалет вытер пот со лба, хоть с улицы несло просыпающимся мартом, и указал на центр малой септограммы:
– Готово. Можно занимать места.
Повернувшись к ученику, он окинул его прожженный, мятый, грязный балахон неодобрительным взглядом:
– Сними.
– Зачем? – угрюмо буркнул его премудрие.