– Да, конечно, уважаемый мудрец Зареки прав! Но как быть, если меньшая беда доводит нас до ручки, а большей мы и в глаза не видывали, если разобраться? – жалобно прохныкала растрёпанная женщина.
– И мы думали, что защитники – это защита, а не беда каких бы то ни было размеров, – робко посетовал длинный юноша в синем халате.
– Не желающий кормить свою армию будет кормить чужую! – самодовольно хмыкнул лопоухий десятник.
– А люди говорят, будто вашему брату в Шань Ге бока понамяли! – из-за спин родителей высунулся мальчишка лет десяти. – Спустились с неба самые взаправдашние добрые духи и палками побили ворюг, так что спин потом разогнуть не могли! Так и ходят до сих пор – закорюками!
– Слушайте вороний грай, дурачьё! – злобно окрысился косоглазый. – Не было такого, и быть не могло! Кому вы нужны, никчемухи бестолковые?! Каким еще духам?!
– Разве только мухам! – гыгыкнул лопоухий.
– Даже Нефритовый Государь, да продлятся его годы до ста тысяч благословенных лет, наплевал на вас! – лопоухий демонстративно харкнул под ноги длинному юноше. – Вот так! Взял и наплевал! И злобным братьям Чи на растерзание вас отдал!
Люди понурились. Так оно. Отдал. Верно. И наплевал. И это верно. А может, и про бестолковых никчемух тогда верно тоже?..
– А вот и было такое, было! Взаправду! – отчаянно, упрямо, хоть и не веря уже самому себе, выкрикнул мальчишка и не успел увернуться от двух подзатыльников – десятника и отца.
– Рот своему сопляку зашей, пока… – начал было лопоухий – и раздосадовано притопнул: – Криворукая дурища!
– С тебя пять жемчужин, – самодовольно ухмыльнулся его косоглазый коллега, провожая взглядом солдата, уносившего золотой горшок с изумрудами к телеге для трофеев. Побеждённая женщина сидела в пыли у крыльца, закрыв лицо ладонями.
– И мне тоже пяток не забудь отсчитать, Лю, – ткнул проигравшего локтем в бок молодой. – Проспоренное – долг чести!
– Никто еще не говорил, что Лю Бу Бей потерял честь! – буркнул неудачник, сгрёб юношу в синем халате за грудки и принялся отдирать украшавшую ворот шелковую ленту, шитую жемчугом.
Толстяка, попытавшегося вступиться, он ударил в грудь кулаком, и тот повалился на соседей, роняя их как кегли.
– Вы не имеете права! – в панике причитал длинный под треск раздираемой одежды.
– Кто сильней, тот и прав. Запомни, дохляк! – рявкнул десятник и рванул неподдающийся ворот.
– Но ведь существуют законы, которые все люди доброй воли должны соблюдать, чтобы общество функционировало как здоровый организм, – проговорил сзади незнакомый голос.
– Вот тебе – мой закон! – обернулся десятник, сжимая в мясистом кулаке жемчужины. – Закон сильного!