Эти три часа для гостей тоже не прошли даром. С поклонами и улыбками чайный мастер привел их к себе в дом. Конечно, даньдайский староста попытался перехватить иномирных вельмож, но стайка крепких ребят и неопознанный, но, похоже, красноречивый жест со стороны Бу Хая оставил претендента кусать локти за забором.
В доме путников встретил отец Бу Хая – Чай Дуй Сам, старший сын – Чай Ма Кай, средний – Чай Ла Кай, младший – Чай Ку Сай, дочь Чай Ей Дай и жена Чай Не Пей. Пока Агафон и Сенька разбирались в представленном их вниманию ассортименте Чаев, Бу Хай увлек Иванушку в дальний сарайчик и продемонстрировал предмет, похожий на шкаф. При ближайшем рассмотрении он оказался гробом, поставленным на попа. Царевич со словами соболезнования наготове открыл рот, когда Бу Хай, оттирая рукавом невидимое пятнышко с зеленой лаковой поверхности, с гордостью прошептал:
– Только отцу не говорите, прошу вас, о великий правитель. Это для него.
– Он болен? – встревожился Иван, тщетно вспоминая, которая из обтянутых синим халатом спин на полу принадлежала почтенному родителю.
– Что вы, о великолепный! Он здоров, как вол… проживший два десятка лет… и столько же пахавший каждый день… Но в остальном – на зависть соседям и горе лекарям! Это – мой ему подарок!
– Подарок?!..
– На день рождения! – радостно подтвердил Бу Хай.
– Но разве это… кхм… не несколько… преждевременно? – растерянная Иванова тактичность заметалась между возмущением и нерешительностью.
– О, не опасайтесь, ваше сиятельное великолепие! Похоронные одежды я ему уже дарил – на пятьдесят девять лет, как положено! И он их даже еще не износил, он очень бережливый и аккуратный старик. К тому же он ведь надевает их только по праздникам.
Взгляд Ивана остановился. Или они попали в деревню зомби, или…
– А когда износит… – пробормотал гость.
– Я справлю ему новые. Как вы совершенно правильно заметили, почтение и любовь к родителям заключаются не в ползании по полу. Если соседи увидят его рядом с таким гробом в поношенном похоронном наряде, я первый умру – со стыда.
И мастер воззрился на гостя в ожидании одобрения. Тому ничего не оставалось, кроме как предоставить ожидаемое благосклонным кивком, развернуться и направиться в дом. С каждой проведенной в Вамаяси минутой он всё больше подозревал, что когда гвентянский классик сказал насчет несходимости Востока и Запада, то под Западом он подразумевал Лукоморье…
Пир начался ставшим уже традиционным коленопреклонением и челобитием. После, под самодовольную ухмылку Бу Хая, женщины принесли чай. Путники, наученные опытом, не стали искать семьсот отличий одной чашки с горячим ароматным напитком от другой, как это смог бы сделать, без сомнения, любой вамаясьский ребёнок. Они просто закрывали глаза в имитации неземного блаженства, качали головами и благостно кивали. Но чайному мастеру большего было и не надо. Как именинник, получивший в подарок новый гроб, сидел он по правую руку от Ивана и сиял.