Взгляд его встретился с изумлёнными взорами вотвоясьцев.
– Умоляю, извините нерадивого хозяина "Сосен, склоняющихся под порывами северного ветра"! – всплеснул руками трактирщик. – Я, кажется, задремал… отвлёкся… не видел вашего прихода, почтенные господа… господа?..
Моргая еще замутнёнными сонными чарами глазами, он честно попытался определить, кто посетил его скромное заведение.
– Северные демоны, – во избежание долгих объяснений махнула рукой Серафима. – По пути в столицу. В чём, собственно, и заключается наш вопрос. В какую сторону надо ехать, чтобы…
– Нет!!!..
Но отчаянный хор аборигенов был заглушен треском и грохотом ломающейся стены. Лукоморцы обернулись, готовые ко всему – но не к тому, что увидели. Увеличив дверной проём до ширины и высоты трёх каменных лошадей, их скакуны с аппетитом хрумкали, один – пустыми кувшинчиками, другой – столиками, третий – циновками у них.
– Кыш! Кыш, окаянные! – замахала на них Серафима. – Фу!
Кони перестали жевать, одарили хозяйку взорами, полными скорби, и принялись разворачиваться, давя в процессе всё, что не успели доесть.
– О горе нам!.. – запричитали женщины.
– Не верю своим глазам! – воскликнул трактирщик, увидев теперь груз, навьюченный поперёк сёдел. – Самурай Обаока Косо! И господин… господин…
Взгляд его было затуманился снова, но один короткий жест Агафона, звон разрываемой струны – и затмение кончилось.
– Господин… котэнгу!
– Ко…кто? – не поняла Серафима.
– Котэнгу – это малый тэнгу! – радостно пояснил трактирщик.
– Малый… кто?.. – наморщил лоб Агафон.
– Тэн-гу, – осторожно повторил за восвоясьцем Иванушка. – Ну это, мне кажется, как синус – косинус… тангенс – котангенс… Тэнгу… – котэнгу…
– Отношение прилежащего тэнгу к противолежащему?
Теперь настала очередь трактирщика таращить глаза и морщить лоб. Но, в отличие от гостей, не решаясь – или не умея – углубляться в научные дебри тригонолингвистики, он просто подал знак своим женщинам сделать гостям чаю, а сам, сложив руки на коленках, проговорил:
– Разрешите скромному хозяину "Сосен, склоняющихся под порывами северного ветра" покатить рисовый колобок истории по глубокой колее времени.
– А-а-а…
– Э-э-э…
– Будьте любезны.
Он набрал в грудь побольше воздуха и продолжил:
– Наша деревня Токатока прозывается. А моё имя – Отару Покупати. Я – Токатоки уроженец исконный. И предки мои. На этом месте Токатока давно стоит. Как построили наши предки ее тут – так и стоит. Лет триста, может. Может, и подольше. Хотя куда уж дольше-то! Капитану морских стрелков, самураю Обаока Мимо, предку уважаемого нашего господина Обаока Косо… – он покосился на бесчувственное тело поперек седла скромно переминающегося с ноги на ногу каменного коня в свежем проёме стены, – говорят, сам господин Каноэ Протекати, командующий нашим флотом, землю тут выделил, перед тем, как утонул.