Чародей осел на пол, дыша, точно пробежал от Лукоморска до Маяхаты без остановки. Вид у него был под стать: Сенька видела мумии с нарушенным сроком хранения жизнерадостнее и краше, чем он.
Красно-белый комок висел теперь над головами, вяло побрызгивая искрами, и в его свете можно было разглядеть, как фиолетовая подушка, оторвавшаяся после взрывов от стен и пола, приросла обратно и двинулась к ним: не обойдёшь, не поднырнёшь. Царевна хмыкнула: как будто она была в состоянии что-то обходить или перепрыгивать, кроме своих весёлых мыслей…
Агафон усилием воли отодрал себя от пола, прислонил к недобитому столу и, в изнеможении закрыв глаза, то и дело спотыкаясь и останавливаясь, принялся читать новое заклинание. Но сколько Серафима ни вглядывалась и ни вслушивалась – ничего не произошло. Только надвигающаяся на них стена сделалась прозрачной – то ли от него, то ли просто так, и чуть замедлила продвижение.
В клубах пыли за ней мелькнула массивная тень. Что за?!.. Палец засвербел, будто отвечая. "Извечный. С шайкой". "Сколько же их там осталось?!.." Палец тут же подсказал: "Трое, объединили силы". "Кто?" – мысленно спросила Серафима, не зная, зачем и кого. Но вместо имен-чинов палец с готовностью вывалил на нее список их крупных и мелких телесных повреждений на семи листах, которые разом влились в ее морозно-воздушное тело, давя недолгую эйфорию от отсутствия боли. Она теперь чувствовала их всех! Каждую их треснутую косточку! Каждый ожог! Каждый треклятый кровоподтёк! В тройном размере! Стон вырвался из ее стиснутых заклятьем губ, и Агафон, всё еще пытавшийся обратить ход сражения в свою пользу, встревоженно оглянулся.
Ну, Сю Сю Сю!.. Ну, спасибо за подарочек! Да чтоб тебе… а лучше им всем!..
Не понимая, что делает, чувствуя, как слёзы боли брызжут из глаз и разламывается, разрывается всё тело, Сенька напряглась, точно швыряя ее обратно хозяевам, замычала яростно, протяжно, и не умолкала, пока воздух не кончился в лёгких, сжавшихся, как выжатая губка, и свет не померк в глазах. То ли эхом, то ли продолжением прозвучал рядом хрип Агафона, но выяснять причину она была уже не в силах. А когда судорожно втягиваемый воздух снова наполнил ее грудь, и она смогла не только видеть, но и мыслить, потрясение ждало ее буквально в пяти шагах.
Вместо трёх таракановцев за стеной, покачиваясь на тощих ножках, стоял, размахивая ручками и шевеля усами, жирный таракан размером с человека.
– С дуба… падали… листья ясеня… – просипел Агафон. – Это… это… Это не я!
"Это не ты, потому что это я", – не ведая, смеяться ей сперва, или сразу радоваться, подумала царевна.