Я выстрелил пробкой в потолок и принялся жадно пить из горла. Пузырьки лопались во рту, ударяли в нос, создавая давно забытое ощущение праздника.
Ополовинив бутылку, я отставил ее и засмеялся. Мне казалось, что вместе с этим идиотским страхом из меня вытекают ядовитые газы, пропитавшие здесь воздух и все предметы, будто прямо изо рта с шипением вылезает гадюка и стремится прочь, к своим гигантским паукам.
В голове зашумело, словно пузырьки продолжали лопаться в мозгах, но уже праздничным фейерверком. Тепло разлилось по телу. Руки перестали дрожать. Что ж, начало хорошее.
Я поднялся на ноги – даже идти стало легче!
Поднял ополовиненную бутылку, пригубил и закричал в коридор перед собой.
– Эй, тварь! Выходи! Выползай, кара египетская! Ну, смерть, и где твое жало?! – это было очень странно: открывать рот, напрягать голосовые связки, надрываться, но находиться в тишине.
В детстве меня иногда мучили именно такие кошмары, когда я убегал от чудовищ, падал, обдирал, колени и локти, орал во всю глотку, но не слышал собственного крика. Тогда я просыпался в поту от ужаса и долго не мог утихомирить частившее сердце.
Вот только сейчас я бодрствовал…
Подсветка заморгала. Видимо, паук задел и оборвал проводку. Так можно остаться и в полной темноте. Нет: ждать, пить и жалеть себя больше нельзя!
Я по-гусарски лихо: в одной руке с бутылкой, в другой – с автоматом, внутренне трясясь от страха, а внешне – весь состоящий из бравады – двинулся вперед. Денис Давыдов, увидев меня, наверное, лопнул бы от зависти.
– Ну, чего ты там притих, жлобяра? – мне казалось, что кричал я срывающимся в фальцет голосом. – Выходи, померимся силушкой богатырской!
Свет снова погас и вспыхнул. Почудилось, что это не замыкание в проводке, а моргает гигантский глаз дракона.
Я даже остановился и помотал головой: нет, этого, точно, не может быть! У меня бред на почве галлюцинаций и отравления газами.
Я допил и разочарованно потряс пустой бутылкой.
Да, для польского эмигранта Блецковича выпито было слишком много, а для русского диверсанта Сашки – слишком мало. Душа требовала «продолжения банкета», а разум верещал, что нужно взять себя в руки, «всех убить, одному остаться».
Воинский запал начал таять. Вывихнутая лодыжка противно ныла.
Я всхлипнул, подумал о погибших друзьях по обе стороны фронта, внутренне собрался.
Все, теперь я в норме. Пора добить коричневую гидру, а то слишком уж много голов отрастила она в подземельях волшебного замка!
Я сделал еще шаг вперед – и свет померк. Внутри меня все оборвалось. Эта тварь повредила-таки провода!