Впервые с момента трагедии лицо парня выдало очень слабую улыбку, свидетельствовавшую о победе девушки. Он прикоснулся второй рукой к ее щеке, а затем, сжав губы, уверенно кивнул. Бессмысленному самобичеванию он предпочел борьбу. Ту, которую он довольно успешно умел навязывать противникам, недоброжелателям и даже самой жизни. За себя. За своих близких. За будущее.
Неизвестно, сколько еще человек, находившихся в Восьмерке, имели схожий настрой. По крайней мере, один такой точно присутствовал в стационарном корпусе для больных Р1. Крепкого телосложения мужчина 40–45 лет, одетый в ничем непримечательную одежду. Волосы, прореженные сединой и зачесанные на бок, густая темная борода с усами. Двухметровый рост. Грозный взгляд, который дополнял зиявший под левым глазом красной полосой шрам. Ускоренным шагом этот человек маршировал вдоль коридора, минуя десятки одиночных палат и заставляя содрогаться под собой пол. В одной руке он держал цветочный горшок с шелестящим внутри веществом, похожим на песок. Другая его рука была свободна. В области ладони ее скрывала черная перчатка — незаменимый атрибут в гардеробе мужчины, находившийся с ним изо дня в день.
— 108-я, 105-я, — в полголоса отсчитывал он, провожая взглядом каждую встречную боковую комнату.
— Богдан! Богдан!
Мужчину кто-то окликнул. Это был подросток, стоявший в считанных шагах и махавший с целью обратить на себя внимание. Впрочем, среди сновавшей мимо толпы он выделялся и без активных жестикуляций. На нем была необычная куртка черного цвета, на которой периодически появлялось анимированное изображение волка. Из яркого белого цвета животное появлялось в области грудной клетки, демонстрируя свой звериный оскал, а затем плавно перемещалось на спину, где растворялось в аналогичной белой вспышке. Глаза парня также имели свойство меняться, чередуя то цвет радужки, то тип зрачка: от звериного до человеческого. Их преображение было скорректировано аккурат с изображением на куртке. Что касается его юного незапятнанного морщинами лица, то на нем постоянно появлялись какие-то черные точки, сливавшиеся в узнаваемые метки или рисунки.
— Хоть бы сюда не выряжался, как попугай. — Пробасил подошедший богатырь, оценив внешний вид юнца.
— Ты не понимаешь, так модно. — Парень возмутился, а на его лице сверкнула черная молния.
— Сколько помню себя, мода всегда была той еще дрянью без капли уважения к красоте и традициям.
— Мода — индикатор прогресса.
— Кирилл, ну, не начинай.
— Я устал повторять, что я не Кирилл! Я Фенрир. В честь…
— Да хоть участник Содружества Меценатов. — Раздражение молодого максималиста мужчина воспринял с не скрывающейся улыбкой. — Ты лучше скажи дяде Богдану, где остальные.