Она входит в зал с целлофановыми мешками на руках, всё ещё только в белье.
— Сейчас помоешься и ляжешь, а я продолжу. Я до ночи буду, — и протягивает руку, как бы требуя Его одежду. Как только Он что-то снимает, Она небрежно складывает это и уносит в спальню. Он уже голый, Она чуть задержится, а потом выйдет без мешков.
— Ну, пошли.
Ванная очень простая: только старая ванна, и душ висит на стене над ней. Он залезает внутрь аккуратно, не касаясь ногами боковых стенок. По привычке встал лицом к крану. Другие дети в Его возрасте уже наверняка моются сами. Ему удавалось такое только будучи у бабушки или в гостях у деда и второй бабушки. Моет Она долго, особенно сегодня. Начиная с шеи, спускается вниз, а потом вернётся к голове. Время ополаскивания, а Ему хочется полежать в ванне. Она никогда не закрывала дверь и не давала Ему даже самому коснуться воды из крана. Ванная не прогревалась, и от пригоршней воды, льющихся на тело, становилось холодно до дрожи в зубах. Он жаловался, но Она будто в бессилии тихо отвечала, что нужно немного потерпеть. Только во время ополаскивания Она включит душ, и пытка превратится в удовольствие.
Он выходит в коридор: снова начинает трясти. Кажется, совсем поздно. Прошёл час или больше? Они пройдут в спальню. Обычные полотенца Она не любит из-за необходимости стирать их, и вот Он вытирается бумажными. Ляжет спать. Свет не горит, и Она просто вернётся ко своим делам.
Так начинала рыться яма.
На самом деле, яма роется уже давно. И это будет легко доказать.
Он толкает дверь подъезда костяшкой указательного пальца левой руки и аккуратно выходит, щурясь от солнечного света. Лето. Он отходит ко скамье справа от двери подъезда. В одной вещи Он согласен с Ней: сидеть на такой грязи не стоит. Позади раздался смех. Это двое мальчишек Его возраста издеваются над котом. Хватают и бросают, дёргают за хвост и лапы, а он почему-то не бежит, а лишь орёт и извивается в руках обидчиков.
В горле заиграет. Он хочет возразить и поставить их на место, крикнуть что-нибудь, но стоит и тяжело дышит.
— Хоть бы он снял с вас скальп, — беззвучно процедит Он и отвернётся к скамье, сжавшись телом. Скоро они уйдут: кот всё же бежал. Горечь во рту от обиды. Но что, если кто-то увидит из окна, или выйдет из подъезда?
Когда-то выйдет и Она. Несёт две большие хозяйственные сумки. Ей явно неудобно и даже тяжело, но помочь Ему не даст. Никогда не даёт. И это было бы всего лишь странной загадкой, если бы не осуждающие взгляды прохожих в Его сторону. Он не мог поднять глаз, чтоб не столкнуться с ними. И сейчас Он лишь идёт рядом с Ней, направляющейся в соседний двор, отделённый узкой автомобильной дорогой. Подойдя к одному из подъездов одного из домов — здесь они расположены в виде буквы «Г», — Она закидывает сумку с левой руки через плечо, а сумку с правой вешает на запястье левой и оттягивает одну ручку к локтю. Достанет нетолстую стопку газет и, отделив от неё два листа, расстелет их на скамье рядом. На самом деле, Она и сейчас мучается, но до последнего не даёт Ему помочь. Ветер будто нарочно пытается сорвать газеты и прокатить по асфальту, а Она, нервничая, хватается то за них, то за сумку, сползающую с плеча, и всё же скажет Ему подержать газеты, пока сама поставит сумки сверху. А потом Он остаётся один.