Мама приехала на следующий день. Она из поезда вышла, уже вся опухшая от слез. Она попыталась поговорить с матерью Михаила. Но выслушала снова потоки грязи в адрес Яны.
– Где у тебя глаза были? – спрашивала она позже у дочери. – Ты не видела, что он из себя представляет? Маменькин сынок. А его мать… Пусть ей отольются мои слезы.
Яна молчала в надежде, что ее не заставят делать аборт. Зря… Мама настаивала, плакала, уговаривала, снова плакала, говорила о позоре, о возможности появления больного ребенка из-за алкоголя в крови осеменителя… Яна хотела протянуть дни, чтобы дать жизнь ни в чем неповинному ребенку!
Судьба все решила за нее.
На прием к врачу пошли вместе с мамой, которая была настроена очень решительно. Яна была на грани нервного срыва уже долгое время. Силы иссякали.
– У плода не бьется сердце. Похоже на замершую беременность.
Страшный приговор. Янка зарыдала.
– Нет! Он не мог умереть! Нет! Пожалуйста, послушайте еще, – умоляла она.
Результат был тот же.
– Неизвестно, когда это случилось. Может, там уже разложение началось. Срочно в больницу. Температура есть?
– 37,5.
– Срочно! Я напишу направление к своему знакомому. Он не в Москве работает. Зато специалист – золотые руки. К нему студентки только так мотаются. За определенную сумму, конечно. Завтра утром сделает чистку, к вечеру уже дома будешь. В институте никто и не узнает.
Дальше Янка ничего не слышала: адрес, как доехать, какая больница. Только фамилию врача запомнила – Деревянко.
– И кое-что еще, Яна. Он делает все без анестезии. Придется потерпеть.
У мамы округлились глаза. Она побледнела, но промолчала.
Рана утром Яна была уже в приемном покое: обработка, заполнение карты, осмотр. И тут удивление врачей на «недоделки» по части лишения девственности. И все это при маме.
А Янка, как вчера в кабинете «выключилась», так и не пришла в норму.
Ей стало страшно только, когда она уже была на кресле и увидела врача – пожилого худого мужчину, который смотрел на нее почему-то с презрением и злостью. Так показалось Яне. А дальше…
Она отвернулась, чтобы не смотреть ему в лицо. «Вот он – мой первый раз» – только успела поймать свою мысль, как тут же взвыла от адской боли, когда просто пальцами доктор сделал то, что не смог ее когда-то любимый человек…
– Будешь орать, я тебя так выпотрошу, что не захочешь больше вообще ничего и никогда, – абсолютно спокойно сказал ей врач, беря инструмент рукой в окровавленной перчатке.
– Но мне больно! – заливаясь слезами, кусая губы, проскулила Яна.
– Больно? Разве это больно? Вот больно!..