А потом он закрыл дверь за Мариной и за собой.
На столе у Марата завибрировал телефон. Он нажала на громкую:
– Ты это видел? – услышал он в трубке смеющийся голос Мартина.
– Прямо из первого ряда наблюдал, – ответил Марат. – Как на поводке за ней пошел. Интересно, договорятся ли? И о чем?
Мартин зашел в кабинет брата. Тот в задумчивости покручивал ручку между пальцами.
– У тебя все в порядке, Марик-Комарик?
Марат вздрогнул от детского прозвища и внимательного взгляда старшего брата. Улыбнулся и сказал:
– Все нормально. Ты поезжай. Я еще посижу, кое-какие дела есть. Потом сам все закрою. Ты домой?
– Нет, я к Яне.
И снова – проницательный взгляд Мартина, проникающий прямо в сердце. Но Марат спокойно его выдержал и сказал:
– Понятно. Ты с ней поаккуратней. Трясло ее сегодня не хило. Пока, старший брат.
– Пока, малыш…
Дверь за ним давно закрылась, а Марат все сидел и смотрел в одну точку. «Малыш… Да, когда-то был малышом. Мама и сейчас так называет. А я всего на два сантиметра ниже брата. Надо бы собраться у родителей».
Лишь только в одиннадцать-тридцать он уехал из клуба. Но не смог удержаться и повернул во двор ЕЕ дома. «Патриот» стоял напротив подъезда, прямо под уличным фонарем. Марат остановился рядом. Вышел, подышал холодным весенним воздухом, посмотрел наверх, на ее окна. Там были видны какие-то слабые блики либо свечи, либо ночника.
Марат, как завороженный, глядя на окна, пошел к подъезду. Он хотел посмотреть нумерацию квартир, чтобы высчитать ее номер. А вдруг ей когда-нибудь помощь потребуется?..
Над дверью горел мощный фонарь, и еще издалека были видны цифры. Марат достал телефон, сфотографировал то, что ему нужно, и вернулся к машине. Оглянувшись последний раз на окна, он сел в авто. Через мгновение «Мерс» сорвался с места и уехал.
На первом этаже зажегся свет. Хозяйка наблюдательного пункта ликовала!
«Все птенчики сегодня попались в объектив. И волосатый, который сегодня был с косами, как красна девка, и лохматый, который зачем-то крутился около машины первого. Ай, красота!»
Тетя Вера рассматривала фотографии, сделанные из укрытия. На свой вкус она бы выбрала второго: он красивее, моложе, богаче (судя по машине) и не такой здоровый, как первый. Этот почему-то наводил на Верочку ужас, как и Ковальский-отец. Нет, однозначно, лохматый ей нравился больше, чем волосатый!
«А Янка дура, и ничего не понимает в мужчинах. Водит к себе какую-то образину, а этот красавчик скулит под окнами. Дура и есть!»
Двумя часами ранее, выходя из машины во дворе дома Яны, Мартин заметил нечто, похожее на вспышку фотоаппарата в углу окна первого этажа. Он усмехнулся: может, и показалось. Но похоже на то, что именно здесь живет местный корреспондент сарафанного радио.