Спаситель Даирнаса едва не упал с кровати от неожиданности и, как-то рефлекторно сунув перышко обратно за пазуху, нахмурился, недоверчиво вглядываясь в лицо монарха. Нет, не похоже, чтобы он шутил – слишком серьезен, слишком сосредоточен для шутки, да и говорит как будто уверенно… Но говорит же какую-то чушь!
- Но как… - он поперхнулся и, вдруг сообразив, что при короле следует стоять, а не сидеть, торопливо поднялся на ноги, - В-ваше Величество, я, конечно, чрезвычайно польщен честью, но… Но я не могу вести армию в бой! – ему вдруг стало страшно. Слова Ноэля, которые он поначалу даже не воспринял всерьез, как-то вдруг проникли ему в самую душу, заставляя увериться в них, и Себастьян, представив себя с мечом наперевес в сияющих доспехах, бросающимся, сломя голову, на сильных и жестоких врагов, почувствовал, что у него подкашиваются ноги.
- Я не воин… - он неловко сглотнул и, нервно ломая пальцы, все-таки сел снова, - Я… я… как вы себе представляете это??
Король легко пожал сильными плечами. Ему, человеку, к битвам привыкшему, ничего сверхъестественного в них не виделось.
- Ты доказал, что способен спасти любую живую тварь, обитающую в нашем королевстве, - говорил Ноэль, как обычно, спокойно, уверенно; каждое слово его имело неоспоримый вес, невероятную силу, и Себастьяна это изрядно пугало, - Лишь ты можешь повести армию против ненавистных дамнетов, спаситель, лишь тебе под силу разбить, одолеть их! Лорд Кинел…
- Почему бы нам не выпустить его ненадолго из тюрьмы, чтобы он сам повел войско? – парень, ощущая кожей всю глупость собственного предложения, прижал руки к груди, кусая губы, - Вы знаете, я… я говорил с ним и, если честно, думаю, что он не такой уж плохой парень и, быть может, я вообще ошибался…
- Себастьян, - король, по-видимому, начиная понимать, что собеседник его просто трусит, что битва, предстоящая ему, битва, которую он надеялся взвалить на его плечи, в жизни спасителя Даирнаса будет первой, успокаивающе улыбнулся и, приблизившись, неожиданно присел на кровать рядом с ним. Крепкая королевская длань дружески сжала худощавое плечо юноши, и тот поежился. В этом жесте чувствовалась какая-то неотвратимая, обрекающая уверенность, в нем ощущалась сила, могущая свернуть горы и подчинить себе любого человека и, казалось, касаясь его, Ноэль подавлял собственную волю собеседника.
- Кинел – мой племянник, - говорил монарх негромко, очень спокойно и даже проникновенно, - Мне жаль, что все обернулось именно так, но я вынужден признать – я давно подозревал его в подобных деяниях. Мне известно о его наклонностях, о его способности говорить со змеями, мне известно, что он интересуется делами дамнетов!.. Увы, я не хотел верить, - он вздохнул и, опустив голову, сокрушенно покачал ею, - Ты открыл мне глаза, мой молодой друг, ты заставил меня прозреть и понять, что рядом со мною находится человек, не достойный моего доверия. Увы, - он сжал губы и, словно собираясь с мыслями, примолк. Затем, сдвинув брови, продолжил уже куда как более уверенно и решительно: