— Да не она меня туда запихивала. Я сам в сундук свалился от сильной слабости, пока рубаху по совету княжны искал…
— А неприглянувшиеся на пол, небось, кидали, а, барин? Кидали? Вот наша Кикиморка так и разошлась. Она порядок в избе свято блюдет. За одно оброненное веретено ей ой-ой-ой как от муженька достается. Вы вон свеженькую рубаху берите. На днях только закончила вышивать. Вон глядите, княжна, на лавку сложила. Да мы глядеть не станем, отвернемся! — расхохоталась Прасковья в голос.
Граф так и не повернул головы к двери — все смотрел на живую девушку.
— Велите, княжна, ей уйти. У вас тут, как поглядишь, все слуги нерадивы. И вашего волка пускай с собой уводит.
Светлана медленно поднялась со скамьи. Колени у нее дрожали, и только сейчас она почувствовала, сколько иголок набрала в туфлю, когда потеряла ее у частокола.
— Этот волк нашел вас, а эта девушка подсказала, как вызволить вас из сундука, — проговорила Светлана с замирающим сердцем, чувствуя, как с каждой секундой все труднее становится удержать себя вдали от вампира.
— А я грешным делом подумал, что это сердце сердцу подало весть…
Граф сделал шаг к столу, а княжна бы и хотела отступить, так некуда было — лавка мешала. Но ее спасли — между ней и вампиром тотчас встал волк, ощетинился и зарычал, а потом и Прасковья нырнула графу под руку и руку прозрачную на кружева сорочки возложила.
— Пойдемте в баньку, барин. К князю нашему. Там вас давно уже дожидаются. Сердиться будут, — и когда граф попытался отстраниться, русалка когтями в кружева ему вцепилась: — Гневаться будут. Не шутите с нашим князем, а то чужая земля последним пристанищем стать может…
— Сгинь, нечистая!
Но Прасковья не сгинула: двумя руками ухватилась за плечи графа и, привстав на цыпочки, зашептала в его мраморное лицо:
— Да чище меня не сыскать тебе, барин. В омутах мытая-перемытая…
И когда граф вытянул в сторону шею, чтобы лучше видеть княжну, добавила:
— Да не гляди на нее, на меня гляди, — и вцепившись прозрачными пальцами в мраморный подбородок графа, развернула его к себе. — Век тебе мной не налюбоваться…
И в губы ему впилась ледяным поцелуем.
А волк тем временем потащил княжну за подол к двери, а за порогом упала она почти без чувств в подставленные оборотнем руки, и Раду, подхватив ее на руки, бросился бегом к частоколу, а там по дорожке, среди сосен, в лес, куда вел его Бурый. Опустил Светлану на землю, приложил голову к сосне и отошел к другой, оправляя на себе серую рубаху, доходившую ему прямо до самых пят.