— Отдай кольцо!
Приказ не заставил себя ждать, но я действиями потребовала вернуть перчатку, и мне удалось вытащить ее из трясущихся стариковских пальцев.
— Он колдун! — почти завопил подслеповатый охотник. — Он заколдовал тебя этим кольцом. Отдай кольцо. Его надо бросить в колодец, — уже тараторил дед непонятно на каком языке.
Я тоже непонятно какими словами попросила его успокоиться. И, наверное, достаточно громко, потому что в коридор выскочил пан Лукаш и с извинениями потащил упирающегося и вопящего про колдуна старика к лестнице. Следом за мужем ко мне подскочила пани Дарина и засыпала снегопадом извинений.
Я еле сумела закрыть перед ее носом дверь. Довольно на сегодня вампиров, драконов и колдунов. Я хочу спать. Вернее, я не хочу спать — совершенно, но утром буду клевать носом, а мне садиться за руль чужой машины. Терпеть не могу брать чужие вещи, а тут у меня и кольцо, и Шкода.
Распрощавшись с пледом, я встретилась с одеялом и сразу закрыла глаза, чтобы и секунды не сомневаться в том, что следующий дракон мне точно приснился. Но он все не прилетал и не прилетал, а я бы хотела, чтобы снежный дракон принес на своем крыле живительный сон, а то завтра сравняюсь я цветом лица со своей марионеткой без всяких манипуляций с белилами.
Утро наступило для меня довольно поздно. Поняв, что проспала, я решила никуда не спешить. Спокойно помылась, спокойно причесалась, спокойно оделась. После бурной ночки мне нравилась тягучесть моих действий. Начало новой работы походило скорее на расслабуху отпуска, чем имитацию бурной деятельности. Деятельность вся сосредоточилась в мозгу — я пыталась вспомнить, как выглядят влюбленные женщины. И… не могла. Однако здравый смысл подсказывал, что надо хотя бы улыбаться. Всем и всегда. Сложно? С непривычки — да. Но все же у меня диплом театральной академии. Должно получиться!
С голливудской улыбкой я слетела с лестницы. Внизу меня заждался накрытый стол. Омлет и кусочек вчерашнего творожного пирога подоспели почти сразу. Пани Дарина хотела было продолжить ночные извинения, но я поспешила заверить бедную, что совершенно не сержусь на ее отца. Правда, я не знала наверняка, чей это отец на самом деле, ее или пана Лукаша, но не ошиблась.
С виноватой улыбкой хозяйка наконец удалилась, но позавтракать в одиночестве все равно не получилось. Туда сюда шнырял хозяйский сынок. Сейчас я не дала бы мальчишке и десяти лет. Из-за счастливой улыбки, с которой тот гонял меж столов футбольный мяч.
— Хочешь пирога? — спросила я по-чешски, заметив пару раз, какие жадные взгляды футболист бросает в мою сторону.