— Вы давно вместе? — спросил Никита, явно заметив, как Настя дернулась в сторону от своего соседа. — Я от Лиды ничего о вас не слышал.
Иннокентий сжал губы — сейчас еще брякнет что-то про Монику. Ведь дура-сестра явно трепалась с ним о том, что обязана была держать при себе.
— А я о сокровенном с сестрой с некоторых пор не разговариваю.
Никита нервно кивнул.
— Понятно.
Он явно оценивал Настю по всей своей циничной шкале: с косметикой, даже чуть потекшей, Настя стала выглядеть чуть старше. Хотя плевать… Какое ему дело до Никиты и его мыслей.
— Вы что-то решили? — спросил Иннокентий, сильнее откидываясь на спинку: шея слишком затекла от напряжения и нервов.
— Да, решили, — Никита громко выдохнул, раздув бритые щеки и сильнее стиснул пальцы, которые держал на столе в замке. — Но мне нужна твоя помощь.
— Я тебе не помощник, — оборвал Иннокентий еще даже не озвученную просьбу.
— Слушай, давай как мужик с мужиком поговорим? — Никита стрельнул глазами в сторону притихшей Насти. — Ничего, что при ней?
— А у меня от нее секретов нет, — нервно усмехнулся Иннокентий. — Говори, говори…
Хотелось при этом добавить, что разговора мужика с мужиком состояться не может: здесь мужик только один или даже половина мужика, и эта половина явно не от Короткова.
— Иннокентий, я с трудом делаю восемьдесят тысяч сейчас. Я стараюсь, но пока никак. Только от старых долгов отделался.
— То есть справку ты не принес?
— Слушай, ну какая справка? Сказать тебе мою официальную зарплату? А то ты не знаешь!
— Давай, Никит, короче. У меня рабочий день.
Он кивнул, покосился на Настю и сказал полушепотом:
— Я хочу сохранить семью. Мне тридцать три. Я уже не мальчик.
— А два года назад был мальчиком?
— Четыре года… — Никита опустил глаза. — Ну, три… У меня сорвало крышу, почему ты не можешь в это поверить? Ну и… Ты у нас тоже не пушистый…
— Давай короче! — перебил Иннокентий, тронув Настю за плечо. — Чего тебе от меня надо?
— Не проси с меня денег за квартиру. Не сейчас. До ста штук доберу, дам тебе знать. Ну и Лиде ты можешь больше денег не давать. Мы справимся. Только…
Никита тяжело вздохнул и постучал костяшками пальцев по столу.
— Убеди сестру сделать аборт. Я двух детей не потяну. И по-хорошему возьми ее на работу. Хоть тысяч на шестьдесят.
Иннокентий тоже нагнулся к столу, но стула не отпустил.
— Думал, я потяну, когда его делал?
— Слушай, — Никита понизил голос и снова бросил взгляд в сторону отвернувшейся к окну Насти. — Я его не делал. Ну, в смысле, не специально. И я был против изначально. Я не хочу обвинять Лиду, но, может, она так удержать меня хотела… Хотя я никуда не собирался.