— Дарси! — беспомощно простонал он.
Но она уже жадно вчитывалась в распечатанную информацию.
— Штильбе? Тринский?2 — подняла на отца непонимающий взгляд. — Ты говорил, что у мамы последствия вирусной инфекции, а тут такое название болезни, что и со словарём не прочитаешь. Врачи вечно всё усложняют! Зачем называть болезнь двумя фамилиями, да ещё добавлять к ним непроизносимые термины?
Она искала объяснение, но не находила. В выписке говорилось о ходе болезни и о лечении, а не о причинах.
— Штильбе — врач, который впервые описал эту болезнь. А Тринский… он генетик. — Архипов шептал.
В Дарси будто ударила молния. Будто одним словом можно передать человеку всё. Абсолютно всё.
— Почему генетик изучал последствия вирусной инфекции?
Архипов сложил руки на коленях, разгладил складки на брюках. Он молчал. Демьян не ожидал от него такой слабости, такой безысходности в каждом жесте. Особенно сейчас, когда дочери необходима его сила. Или ожидал? Это она, та самая безграничная слабость, падение сильного человека под напором чувств, описать которые невозможно.
Дарси попыталась вырвать отца из прострации, повторила вопрос, но безрезультатно.
И тогда она повернулась к Демьяну.
У них договор, у Дарси и Демьяна, согласно которому он говорит ей правду. Даже когда правда не хочет быть произнесённой вслух. Даже когда это совершенно не его место, не его право говорить ей эту правду.
Но это его голос, твёрдый и слишком громкий в трагичной тишине дома, произнёс:
— Потому что у твоей матери не последствия вирусной инфекции, а генетическое заболевание.
Дарси кивнула, даже чуть улыбнулась Демьяну в благодарность за подтверждение догадки.
— Мутации генов вызывают болезни… Я правильно понимаю, что это заболевание наследственное?
— Да. — Это «да» отдалось рокотом в теле Демьяна.
Дарси повернулась к отцу.
— Пап, я понимаю, что тебе сейчас непросто, но и у меня настроение не фонтан, поэтому, пожалуйста, возьми себя в руки! — излишне спокойный голос Дарси, будто генерированный компьютером, пугал.
Архипов с трудом поднял голову и обратил помутневший взгляд на дочь.
— Извини, я…
— Каковы шансы, что я унаследовала болезнь мамы?
С ощутимым, гигантским трудом Архипов взял себя в руки и выпустил правду наружу. И будто сдулся, опустел внутри, потому что в нём не было ничего, кроме этой правды. И теперь она вырвалась, опустошая его, превращая в шелуху.
— Мы сделали тест, когда ты была маленькой.
— Стопроцентная гарантия?
— Так сказал генетик. Но мы можем найти других специалистов…
— Когда появятся симптомы?
Архипов копался в кармане, слишком долго, будто ещё надеялся спрятать остатки правды, но потом достал информацию о болезни и протянул Дарси.