— Тебе не надо стараться, у меня уже стоит!
Чтобы избежать болтовни, Демьян вплотную занялся Дарси — закутал её собой, заслонил от мира. Провёл языком по нежной шее, впитал ваниль её кожи, поймал пульс. Дарси наслаждалась, раскрывалась перед ним без капли стеснения.
Демьяну понравилось, как напрягались её мышцы под его языком, как бился её пульс. Как Дарси ёрзала, хваталась за него, оставляя следы на его плечах.
Он раздел её, не переставая ласкать тёплую кожу.
— Помочь тебе найти мою грудь? — хихикнула Дарси.
Демьян только промычал в ответ. Ему понравилась грудь Дарси, её сладость во рту, тёплая нежность сосков.
И гладкость живота понравилась, металлический холод пирсинга на языке. То, как Дарси вздрагивала и стонала, когда он ласкал колечко языком.
И нежная кожа разведённых бёдер, влажная плоть под его пальцами, мгновенный гортанный ответ Дарси на каждое касание, её вскрики.
Легче сказать, что Демьяну не понравилось, — такого не было.
До того момента, как Дарси обезумела от желания, изогнулась в требовательном порыве и воскликнула:
— Давай, соблазнитель! Раз папа тебя нанял, делай своё казановье дело!
Вот тогда он отстранился. Скатился с Дарси, сел рядом, силясь прийти в себя. Дело не в Архипове, хотя его ментальный образ отнюдь не украсил сцену близости. Дело в том, что между Демьяном и Дарси идёт странная игра, а он сейчас не то, чтобы не хочет, а не может играть и чувствует себя не Казановой, а жертвой. Он раскрылся, обнажился и потерял контроль, и тут Дарси плеснула в него ледяной водой реальности.
А потом опомнилась, забивая его слух десятком судорожных «Прости!»
— Не знаю, зачем я ляпнула такую гадость! Ты очень сильно на меня влияешь, и мне немного страшно.
Демьян хрустнул зубами. Он не умеет влиять по-другому! Вообще ничего не умеет!
— Можно, я… — Дарси поёрзала на нём, предлагая собственную инициативу.
— Нет! — он перевернул её и забил на прелюдию, а то золотая наследница слишком много болтает. И его с ума сводит. Заткнул ей рот своим языком и принялся за дело. Не отпустил, пока она не забилась под ним, выпуская наружу крик освобождения.
Он тоже не смолчал. Если соседям не нравятся их вопли, пусть переезжают в другой номер.
— Ты не оглох от моего крика? — спросила Дарси, закончив пыхтеть в его шею.
— А ты от моего?
Она захихикала, смущённо водя носом по его щетине.
— Я никогда раньше так не вопила!
— Крик — это хорошо, это признак опустошения.
— А ты… опустошился?
— Шутишь? Конечно, нет. Тебе предстоит бурная ночь.
Демьян обещал себе взять всё, что может, пока может, и делать это так, как нужно Дарси. Он так и поступил, тем самым вернув себе контроль над ситуацией. Это всего лишь отвлечение, качественное и надёжное. Островок удовольствия в кромешной тьме.