— Иди сюда! — я легко подхватил её и подкинул так, чтобы Миле было удобно. — Обними меня…
— Джин…
Она посмотрела на меня испуганными глазами и оглянулась.
— Мила! Обними…
Наши взгляды встретились и она наконец улыбнулась с облегчением.
— Эта идиотка уже час отказывается входить в казармы.
Катерина зло шикнула, а я наконец понял, почему она в таком состоянии.
— Я здесь… Я вернулся к тебе!
Всё это время за своей спиной я слышал злобное сопение. Ничего, с ним мы пообщаемся потом. Для такого разговора нужен более веский повод.
— Катерина! — я говорил, а смотрел прямо перед собой. — Майор Шнайдер ранен в плечо. Гляньте, пожалуйста!
— О! С удовольствием!
Даже я расслышал в её голосе иронию, и более ничего не говоря пошёл в сторону пропускного пункта.
— Джин, опусти! Я могу идти сама. — я чувствовал её руки на своей шее, и от них снова исходили разряды электричества.
— Помолчи…
— Джин, у нас могут быть проблемы! — Мила потянулась и хотела вывернуться, но я прихватил её сильнее под бёдра и с силой сжал.
— Помнишь я писал, что послушный, если слушаются меня?
Мы уже прошли рамку, и вошли во внутренний двор. Солдаты стояли как вкопанные при виде такой занятной картины. Видимо я буду первым кто носил здесь женщину на руках.
Коридоры были почти пусты, поэтому я смог хоть и немного, но прижать её теснее, почувствовать что она в моих руках. Хотя мозг набатом кричал: «Ей нужен отдых!"
Посему, как только мы вошли в женскую казарму, я усадил её сразу на кровать, и только сейчас понял — она видела подобное впервые. Я мог прочесть это в её глазах, которые заволокло усталостью и пустотой.
— Как ты тут очутился?
Она остановила меня, когда я начал снимать с неё бронежилет, и нежно прикоснулась к лицу. Этот жест, эти прикосновения… Я всего на пару секунд прикрыл глаза и выдохнул с облегчением.
— Это неважно! Снимай все эти тряпки!
Она подняла на меня огорошенный взгляд, словно маленькая девочка, которую пристыдили родители.
— Снимай, Мила! Или это сделаю я…
Угроза подействовала. Она встрепенулась и начала стаскивать с себя вначале ботинки, потом штаны из плотной ткани "хаки", а уже напоследок и кофту, насквозь пропитанную копотью и дымом.
Именно в этот момент из её майки вылетели мои жетоны.
— Нечего так смотреть, я их никогда не снимаю!
— Даже, когда моешься?
— Даже тогда…
Я застыл, прямо перед ней. Прямо напротив, вприсяди, я застыл и смотрел ей в глаза, потом мой взгляд опустился на нос и губы.
— Прекрати это…
— Ты охрип?
— Немного…
Она ухмыльнулась и я буквально всем телом ощутил эту тягу. Словно между нами был канат, который она сейчас со всей силы дёрнула в свою сторону.