Но Стемп, оторвавшись, наконец, от полуголой голограммы унжирки, решил помешать мне сдать своеобразный экзамен. Гри прижал меня к груди, а я, забавляясь ситуацией, с трудом успела выставить руку, чтобы остановить телохранителя. Вот честно, в таком виде дворецкого было не узнать. Мой приказ он выполнил и перевыполнил, как, впрочем, делал всегда. Я пребывала в диком восторге от него, особенно сейчас, когда в крови ещё гулял адреналин от знойного танца. Я хотела продолжить наше небольшое представление и вскоре уже кружилась по воле своего партнёра, видя, какими восторженными глазами смотрели на меня подруги.
Конечно же, никто не знал, каким танцам обучал меня Гри. Это был наш небольшой секрет. Я до сих пор помню его слова, что сальса поможет мне научиться танцевать любой танец. Освою его — и все остальные дадутся легко, но я трусила и каждый раз спотыкалась. Бурель настаивал на большем, добиваясь моего доверия, просил не бояться поддержек, заверял, что не даст мне упасть, как буквально, так и «в грязь лицом». Но я трусила, каждый раз спотыкалась перед прыжком, но сегодня поддержки и не были нужны. Я тонула в бешеном ритме, в ощущениях сильных рук на своей талии, трепетала в крепких объятиях. Когда музыка умолкла, сердце продолжило петь соло. Я даже не запыхалась, замерла, глядя в лицо Гри, особенно остро чувствуя его ладони на своей спине. Мы улыбались друг другу, и каждый чего-то ждал. Чего? Я не знаю, мне было просто комфортно стоять вот так вот, нарушая все мыслимые правила этикета. Скорее бы услышать новые аккорды, и еще раз ощутить этот драйв парного танца, но зазвучали лирические ноты, и Стемп меня вырвал из объятий Буреля.
— Смена партнёра, — возвестил он, а я не могла ничего с собой поделать от изумления и засмеялась, вдруг понимая, что телохранитель меня просто спас. Удивительно, как легко Гри удавалось разжечь меня, а Стемпу успокоить и заставить здраво мыслить. Как же стыдно. Я совсем забылась в объятиях дворецкого, совершенно не вспомнив о своём обещании в него не влюбляться. Как он ни был хорош, но его преданность шиямате не испарилась за годы, проведённые им на Новомане. Перед ним поставлена задача, и я не хочу её упрощать, потому как не хочу быть всего лишь миссией, всего лишь целью.
Благодарно улыбнулась Стемпу, наслаждаясь близостью с ним. Он моё лекарство от Гри. Ему я могла доверять на сто процентов. Он точно не участвует во всей этой политической игре, где я лишь шахматная фигура, которую упорно хотят подчинить своей воле. Отец обещал мне свободу выбора, и я не хочу терять право сделать свой собственный ход, когда буду к этому готова сама.