В следующую секунду последовал удар. Машину отбросило, меня от удара кинуло в бок, голова дернулась и лицо расшибло об руль. Рядом вскрикнула жена, но ее голос резко оборвался, не прошло и вдоха.
Мир и земля переворачиваются, машина падает на крышу и кувыркается ещё пару раз, впечатываясь во что-то твердое.
Громкий шум сменяется звенящей тишиной. Голову разрывает от гула, глаза отказываются видеть, что вокруг. Кажется, кровь заливает их, но не обращаю внимания. Тянусь рукой к жене, кое-как нащупываю её справа, но та не шевелится. С ужасом дергаюсь, поворачиваюсь к дочери, но не получается, силы покидают и я теряю сознание.
***
Я сидел рядом с операционной, ожидая вердикта врача. Не знаю как, но очнулся уже в больнице. Дернулся, чтобы узнать, как жена и ребенок, но мне быстро вкололи успокоительное, от чего мысли стали тягучими.
Мужчина с седыми волосами и в медицинском халате подошел спустя двадцать минут и объяснил, что нам крупно не повезло. Я остался почти целым, отделавшись ссадинами и ушибами, а вот жена и дочь... Те сейчас находились на операционных столах и врачи боролись за их жизнь.
В голосе этого человека слышалось сожаление и обреченность. Каким-то шестым чувством я осознал, что дело дрянь.
– Какие у них шансы? Только не врите. — сказал я безжизненным голосом.
— Надежда есть всегда. Ваша жена... ее сердце уже раз перестало биться, но мы вытащили. Пока состояние нестабильное. Молитесь и верьте, это лучшее, что вы можете сделать в данный момент.
После этих слов доктор ушел, а я остался один. Почему они? Почему не я?
Пустота. Вот то единственное, что я чувствовал. Будь проклят тот грузовик. Будь проклят этот день и будь проклята моя невнимательность.
Я поднял глаза к потолку, смотря намного дальше, и спрашивая, — за что? За что ты их так?
Но бог молчал. Впрочем, как всегда.
Так прошла минута. Потом вторая. Следом прошли еще десятки других, превратившись в часы. Я сидел рядом с операционной и ловил обрывки разговоров. Мои девочки находились при смерти и неизвестно сколько они еще протянут.
Бессилие и отчаяние заполняли душу. Я пытался прорваться к ним, но мне быстро объяснили, что это лишь усложнит ситуацию. Слова подействовали. Что угодно, чтобы они были живы.
В какой-то момент я перестал двигаться. Сидел как истукан на лавке, тупо пялясь в стену. Свою палату покинул сразу, хоть мне и предлагали остаться. Мимо сновали медсестры и врачи, ходили люди, но для меня они были пустым местом.
Душа находилась сейчас не здесь, а там, за дверью операционной и умоляла моих родных продолжать жить.