Отчаянный гудок заставил отскочить назад — девушка едва не попала под колеса проехавшего грузовика. Она удивленно оглянулась, пытаясь сориентироваться. Со всех сторон одно и тоже — темные улицы, лужи, дождь, никакого просвета. Не все ли равно, куда идти, что делать? Печально сгорбившись, Карина пересекла дорогу.
Ей даже нравилось преподавать, общаться с ребятишками, учить их добру. Нравилась детская незамутненность, непосредственность. Искрометное свободомыслие, не забитое пропагандой, не испорченное тоннами чужих мнений. Молодая наставница любила подопечных, и те отвечали ей полной взаимностью. Если бы только зарплаты хватало хотя бы на обычную жизнь. Если бы…
Карина остановилась, недоуменно уставившись на темный переулок. Съемная квартира находилась совсем в другой стороне, и все же что-то тянуло, неодолимо тащило девушку в этот грязный закуток, затерявшийся между домами.
Она шагнула внутрь, сразу нырнув из полумрака во тьму. Лишь одна тусклая лампа моталась где-то посредине проулка, служа скорее путевым ориентиром, чем осветительным прибором. Бесчисленные баки, забитые под завязку мусором; разорванные пакеты и коробки; грязь, сор, разлагающиеся остатки еды, а может и чего похуже — все это разом бросилось в глаза. Пахнуло сыростью, гнилью, застоявшимися испражнениями. Звуки крупных улиц остались далеко позади, сюда долетали лишь отдаленные гудки мехмобилей, пьяные крики и шум круглосуточной пивнушки, расположившейся за углом. Девушка сделала еще шаг, из-под ног бросилась серая крыса, зарывшись в спасительный хлам.
Нергал следил за девушкой из машины — все признаки приближающейся развязки на лицо. Бездумная походка, отрешенность, рассеянность. Жертва не осознает куда и зачем направляется, ее «ведут», словно под-руку. Молодая, глупая, она чем-то неуловимым нравилась Рихтеру, хоть худышки и не в его вкусе. Он ощущал симпатию, возможно лишь потому, что жить красотке осталось — всего чуть.
Когда девушка остановилась у входа в гнусный переулок, мужчина понял — пора. Мерс тормознул у обочины, двигатель, всхрапнув, заглох. Нергал выбрался наружу, хлопнула дверца. Дождь неудержимо заколотил по шляпе и плащу, силясь пробраться под них.
Я бегу через ночь под потоком дождя,
Я его не боюсь — это просто вода!
Строки пришли в голову неожиданно, как редкое напоминание о времени, проведенном среди охотников за нежитью. Тогда, совсем еще юному Рихтеру казалось, что он переживает невероятные испытания. Рихтер теперешний думал о тех моментах, как о счастливом детстве.
Это просто вода, это ветра порыв,