Я подняла бровь.
– Почему? Она ведь… – я лихорадочно пыталась вспомнить – я ведь слышала, что она…
– Немаг, – кивнул Вадя. – И она растила его одна. Он вообще не знал, кто его отец, пока мы… не вышли на контакт друг с другом, – Вадя нахмурился, будто пожалел о сказанном.
– Почему?
– Ну… Решила, что так будет лучше, – он помолчал и вдруг выпалил: – Вообще-то, она его до смерти боялась.
Ох, ну ничего себе. Почему-то вспомнились предостережения моей собственной матери – она так говорила, как будто, ну, не боялась, но точно – опасалась Талия Джонаса.
– Но почему? – вырвалось у меня.
Вадя совсем помрачнел.
– Потому что мой отец – жестокий хладнокровный человек, – отрезал он. Я подняла брови и уставилась в свой салат, бесцельно ковыряя его вилкой. И тут Вадя удивил еще больше: – Знаешь, его там даже посадили. Есть, видимо, за что.
Он с ожесточенным лицом крошил корочку пирога. Я уставилась на него и не знала, что сказать.
Талий Джонас из прошлого сидит в тюрьме. Это просто немыслимо.
А Вадю понесло. Кажется, столько времени находясь один на один с этой тайной, он, наконец, не мог удержаться, чтобы поговорить о ней с кем-то, кроме себя самого – что бы это ни значило.
– Я думаю, мне так кажется, что с этим как-то связана мама. Потому что она забрала моего двойника из МАМки весной, потом, когда я рассказал ему, кто мой отец здесь, он пришел к ней, и она сказала, что да, его отец тоже Талий Джонас, и что он как-то узнал, что у него есть сын, хотя она никому и никогда не рассказывала, кто отец моего двойника, но он откуда-то узнал и теперь ищет его, и она смертельно напугана, что он заберет его к себе, а ее убьет, и… В общем, после этого его вдруг посадили в Андэртаун, это такая тюрьма ОМП, правда, мы так и не узнали, за что, потому что у него доступа к инфосистеме магов нет, потому что мама его запретила, а ему еще тоже нет двадцати одного, и он ничего с этим не может сделать, а я ничего не смог выяснить, потому что в наших базах и книгах вообще ни слова про его арест нет. И… вот, – выдохнул Вадя после быстрой и длинной, как пулеметная очередь, речи.
Я тихо пыталась осознать, что только что услышала, и выходило у меня крайне, ужасно плохо.
Когда Талий Джонас вернется… Что из этого я должна буду ему рассказать?
– Это просто жесть, Вадя, – сказала я.
Он кивнул, изучая кашу, в которую превратил свое блюдо.
– Но тебе не кажется… Не кажется нелогичным, что если в прошлом у господина Талия Джонаса и твоей мамы уже родился один, кхм, Вадя, потом произошло все то, о чем ты мне сейчас рассказал, и после этого… после этого тот, второй Вадя куда-то исчез, Талий Джонас вышел из тюрьмы, помирился с твоей мамой, и у них родился ты, точная копия их первого сына?