Я только успела выключить коммуникатор, когда он вылетел из дверей и, не глядя, пронесся мимо меня к выходу.
***
Рабочий день давно кончился. На Вавилон опустилась ночь, и под окнами зажгли фонари.
Я разгребала завалы в почте и пыталась составить четыре отчета одновременно. Это было непросто – мысли путались и то и дело перескакивали на… этого человека – подвал – Кварту – Талия Джонаса. С ума можно сойти.
Возвращаться домой не хотелось. Да и не было у меня сейчас дома.
А Талий Джонас… После разговора с Вадей он так и не вышел из своего кабинета. Я на этот раз тоже не рисковала ему докучать – даже с дежурным предлогом в виде кофе. Из-за дверей не доносилось ни звука.
Чем он там занят? Не работает же, в самом деле.
Я бросила взгляд на кофемашину. На единственный из десятка готовый отчет.
Постучала ногтями по столу.
Плюнула на все, поправила узкое платье и вошла в кабинет с пустыми руками.
***
Кабинет был привычно пуст. Ладно, если наглеть, так на полную. Я потянулась к скрытой двери в комнату отдыха, когда она вдруг открылась – Талий Джонас возник на пороге и оказался внезапно очень, ОЧЕНЬ близко. На коже запружинила сила, что исходила от него, а в голову ударил крепкий, резкий запах виски.
Мне кажется, я опьянела от одного только этого запаха. Сколько он выпил?
Сколько бы он ни выпил, на ногах он стоял твердо, и смотрел – привычно холодно.
Правда, смотрел не в глаза. А ниже… ниже… еще ниже.
Меня бросило в жар.
– Вы все еще здесь?
– Я… работала, – голос охрип. Наверное, это бестактно – стоять ТАК близко к нему. Но я не могла пошевелиться.
Обожемой.
– Хм.
Его взгляд продолжал блуждать по моему телу.
– Вам лучше уйти. Немедленно, – низким опасным голосом сказал он, сам не сделав ни шагу прочь.
Сердце застучало в ушах и в животе.
– Могу я чем-то помочь? – язык не слушался.
Он подошел еще ближе, мое платье теперь касалось его рубашки, кожа нагревалась от жара его тела.
– Рина, – с хрипотцой произнес он. – Уходите.
Льдисто-голубые глаза затопили расширенные зрачки.
– Нет, – выдохнула я.
Меня захлестывало его мощной, сокрушительной аурой.
– Я не люблю насиловать женщин.
– А если я не против?
Его пальцы обожгли прикосновением щеку, скользнули по губам, к шее – и ниже. Резким внезапным движением он развернул меня к себе спиной. Прижал так, что стало невозможно дышать. Дыханием опалил ухо, вдавил бедра – и толкнул вперед, к столу. Я не удержала равновесия и уперлась руками в столешницу. Дыхание сбилось, сердце колотилось, как сумасшедшее, колени подгибались.
Затрещала ткань, когда он одним сильным движением задрал мое платье. Горячей рукой стянул кружева. Звякнула пряжка его ремня.