– Ты живешь дальше.
– Как и ты, моя любовь.
Спустя пару минут мы остановились прямо над могилой. Время выровняло землю над холмиком, внутри которого находилось последнее пристанище маленькой девочки. Мягкая зеленая травка, прекрасно ухоженная, окутывала могилку теплом. Алебастровый ангельский столп покрывал могилку, защищая ее. Вдоль основания камня виднелась надпись:
«Жизнь, столь невинная и любимая, сейчас покоится на небесах».
Отэм Элизабет Вайз
17 февраля 2005
Внезапно во мне проснулась ревность. У Дрю осталось напоминание о том, что его дочь когда-то существовала, а он даже не приходил сюда! Если бы он только знал, как ему повезло! Опустившись на колени, я поместила букет в металлическую вазу, заключенную в камень у основания надгробия. Я никогда не знала этого ребенка, но чувствовала с ней некую связь. Нас связывала любовь, заключенная в одном человеке – в Дрю.
Я протянула к нему руку, но он так и не пошевелился. Когда же наши ладони соприкоснулись, я почувствовала сильную пульсацию, похожую на разряд электричества– это было не только чувство любви к нему, влечения и страсти, это была агония разбитого сердца. Я буквально ощущала, как его тело дрожит от накопившихся эмоций. Энди, видимо, тоже это почувствовал, потому что вырвал свою руку из моей ладони, снял солнцезащитные очки и закрыл лицо ладонями. Все его тело задрожало от рыданий. Приподнявшись на носочки, я попыталась взять его лицо в ладони, но мой жест был встречен сопротивлением. Дрю словно воздвиг между нами стену. Его красные, слезящиеся глаза встретились с моими, и злобный рык вырвался из глотки.
– Зачем ты притащила меня сюда? Это должен был быть день веселья, а ты отправила меня в ад.
Я подняла руки в защиту, но ничего не произнесла. Он был вправе горевать и выливать свою боль на другого человека, который заставил его взглянуть правде в глаза.
– Твоя идея прийти сюда выглядит как дурацкая шутка. Может, ты захотела отомстить мне за все то дерьмо, через которое я тебя протащил? – Он указал на надгробие. – К черту все это!
Замерев на месте, я хотела его обнять, чтобы унять боль, но не смогла этого сделать. Сила, превосходящая мое понимание, удерживала меня на месте. Нужно время, чтобы он отпустил свою боль, и мое вмешательство не могло ему помочь.
В глазах Дрю появилась хорошо мне знакомая дикость. Он был готов бежать куда угодно, кричать и, вполне возможно, выбить все дерьмо из первого попавшегося ему под руку человека. Он словно заставлял себя делать каждый новый вздох. Его глаза покраснели от слез, стекавших по щекам помимо его воли. Стены, что воздвиг Эндрю Вайз, медленно рушились одна за другой, а я наблюдала, чтобы засвидетельствовать это. Необъятность всего этого одолела его, и он обхватил горло руками, пытаясь заглушить эту тоску. Подвиг, на который он, увы, был не способен.