Он никогда не упускал деталей: она бледно-розового цвета, и это окончательно выводит меня из себя!
— Ты собираешься прочитать ее? — спрашивает Мэделин.
Она стоит за моей спиной, выглядывая из-за плеча, и смотрит прямо на карточку.
— Нет.
— Может быть, там написано, что-нибудь милое?
Я игнорирую её. Как его сестра, неосознанно, она становиться на его сторону. Она всегда так делала.
— Как он написал это? — спрашиваю я.
— Что?
Я пытаюсь держать свой тон ровным.
— Если он в Калифорнии, как он написал это? — я указываю на записку, — это его почерк.
— Ох, ну…
— Мэделин?
— Я думала, ты знаешь…
— Знаю, что? — У меня пересыхает во рту. — Ты думала, я знаю, что?
— Он вернулся. Переехал обратно на прошлой неделе. Я действительно думала, что ты знаешь.
И вот так, парад в честь меня заканчивается, и все что от него осталось, это конфетти, застрявшие в моих туфлях.
Дело не в том, что я не люблю цветы; я их люблю, я просто ненавижу маргаритки. От них у меня начинается нервная чесотка. Они воплощают в себе то, какой меня хотят видеть другие. Для всех, я милая блондинка с большими голубыми глазами. Они бы с радостью отрезали мою голову и посадили её у себя в саду. Я, ни разу, не маргаритка! Я — доктор. Я никогда не хотела, чтобы обо мне так думали, и Лукас знает это, лучше, чем кто-либо другой.
После того, как закрываю крышкой контейнер, я тащу Мэделин в свою комнату. Если Лукас вернулся обратно в Гамильтон, я должна знать, почему. Как бурундук собирает свои орехи, я должна собрать всю информацию, до тех пор, пока мои щеки не лопнут.
— Мэделин, почему он вернулся?
— Ну… он закончил ординатуру, как и ты, и приехал, чтобы начать работать. — Она избегает моего взгляда.
— Что за работа?
Она нервно сжимает свои руки.
— На доктора Маккор…
— НЕТ! — перебиваю её я, — Боже, только не это!
Она, наконец-то, поворачивается ко мне, на ее лице читается сочувствие.
— Мне очень жаль, Дэйзи! Я думала, ты знаешь! Почему доктор М. не сказал тебе, что вы будете работать вместе?
Прикрыв свой рот рукой, я чувствую, как учащается мой пульс. Я нервно начинаю ходить по комнате. Этому должно быть какое-то объяснение. Но факты ведь на лицо: доктор Маккормик владеет единственной семейной клиникой в нашем городе, и он намекнул мне о том, что собирается на пенсию. Его офис предназначен только для одного специалиста, и во время последнего года моей ординатуры, он сам предложил мне работу. Очевидно, можно продолжить праздновать парад в честь меня.
Так какого чёрта, Лукас делает в этом уравнении? Я цепляюсь за последний кусочек оптимизма. Может доктору М. потребовался офисный менеджер, или, что еще лучше, санитар?