– Но если ты не оставил ее себе…
У меня подкосились ноги. Неужели, я не смогу спасти ее?
– Да, думаю, ее скушают сегодня. Будет второй день праздника, прибудут оставшиеся члены клана. Вместе с новым угощением. Так что, этот напиток, который ты именуешь подругой, будет среди прочих закусок. Но не расстраивайся, зефирка, я не обделю тебя вниманием.
Мне захотелось расплакаться, только вот, это не подействовало бы на Эша.
Роксана…
Сегодня она собиралась уехать домой и уже собрала вещи. Это была наша прощальная вечеринка. И какая ирония, что она действительно оказалась последней из тех, где мы побывали.
Что станет с ее парнем, когда она не выйдет на связь? Решит он, что она его бросила, или поймет, что с ней приключилась беда? Что будут делать ее родители, когда она не вернется?
А что будут делать мои?
Я обещала приехать домой на лето, а теперь стану закуской этому красавчику с обжигающе холодной улыбкой.
Нет, не хочу об этом думать.
– Эш… – упавшим голосом прошептала я, все же надеясь как-то уговорить его помочь.
– Не надо, пряничек, – он покачал головой, – ты конечно милая и очень вкусно пахнешь, но я все равно тебя съем. А остальные все равно съедят эту вторую закуску. И ничего уже тут не изменишь, так что, даже не проси. Просто вам не повезло. И больше не называй меня по имени. Не люблю, когда еда вот так вот ко мне обращается. Эш я только для равных.
Не знаю, зачем он мне это сказал. Тем более что совсем недавно он сам предлагал превратиться мне в такого же монстра.
Но меня это вовсе не задело, ведь я не собиралась заводить с ним дружбу. Сейчас меня волновала лишь судьба Роксаны.
Моей веселой подруги, которую мне не суждено спасти.
Той, что станет угощением на каком-то долбанном вампирском юбилее.
Так какая мне разница, могу ли я называть своего убийцу по имени? Да и сильно ли мне надо к нему обращаться?
Так, пожалуй, даже лучше. Пусть он останется для меня лишь монстром, лишенным личности, чем кем-то, кого я узнаю поближе.
– Не надо расстраиваться, зефирка. Лучше готовься к празднику, – все с той же улыбкой подмигнул мне Эш, – эх, жаль, что у меня нет для тебя красивого платья. Знаешь, в еде главное это подача. Ну да ладно. Приедем ко мне, и все будет. А пока просто улыбайся. Знаешь, я не хочу, чтобы мой пирожок ходил хмурый, а от внушения улыбки выходят не такими естественными.
Улыбаться?
Как бы я смогла это сделать, если вот-вот убьют мою подругу?
Впрочем, кажется, он тут же про это забыл, поскольку занялся дверью, которую вынес Рудольф.
Кое-как он все-таки смог приспособить ее на место, что-то проворчав о том, что он немертвый, а не плотник.