Подлетаю к зеркалу, резким движением срываю украшение в виде моего нижнего белья и тут же засовываю трусики в карман полушубка. Разворачиваюсь лицом к Антону, чтобы сообщить приятнейшую новость: ему все померещилось. У него был незначительный приступ галлюцинаций, но все обошлось. А он скалится, не в силах удержать в себе смех.
— Кхх…Очень креативный коллаж, оригинальное исполнение, — давится в кулак. А я закатываю глаза и, сбросив сапоги, оглядываюсь по сторонам. Не могу смотреть ему в лицо, безумно неудобно.
— Василиса, — зову рыжую бяку, — выходи, давай! Я ругаться не буду. Ты же моя защитница, забаррикадировалась, чтобы отпугнуть чужака, спасти дом и хозяйку. Я все понимаю. Иди скорей, я тебе привезла крупных личинок, которые ты любишь. Будем мириться, — достаю из сумки квадратную железную баночку. Раскрутив ее, высыпаю на ладонь несколько жирных червей и протягиваю руку вперед. Заречный стоит за моей спиной, не раздевается и крепко держит свою сумку.
Где-то сверху раздается глухое шуршание, поднимаю лицо к потолку, замечаю две мохнатые серые кисточки, торчащие из клубка вязаного шарфа, лежащего на полке. Приподнимаю ладонь выше и слегка трясу, чтобы заманить Лиску.
Высовывается черный нос и лапа, а потом появляется хитрая мордочка. Несколько секунд бельчонок смотрит то на меня, то на лакомство, видимо размышляя, безопасно ли спуститься. Заречный замирает за моей спиной и на автомате прижимает к груди свою сумку.
Покосившись на Антона и, профырчав что-то на своем беличьем, Василиса срывается с места. В два прыжка достигает моей руки и, схватив презент, уносится в неизвестном направлении.
— Ноу комментс, — выдает Заречный, пожимая плечами. — Я так понимаю, эта дамочка дрессировке не полежит, — вздыхает и снимает туфли.
Неспешно обходит меня, заглядывает в комнату. С серьезным видом наблюдает за белкой, которая, зависнув на люстре вверх ногами, демонстративно кровожадно откусывает червю голову. Чавкая, пережевывает пищу и снова отрывает зубами от жертвы приличный кусок.
— Лиска хорошая и очень смышлена, — не решаюсь оставить сумку без присмотра, передаю ее Антону, чтобы подержал. Он без вопросов забирает мою поклажу. — Просто обидчивая, да маленькая? Лисенок, иди сюда, я тебя поглажу. Ну что ты вредничаешь, никто тебя не тронет, — маню зверька, а за моей спиной раздается недовольный хмык.
— Это ты на кого намекаешь? — вопрошает Антон. — Это не я, нагло стащив чужой паспорт, разодрал его на клочки, — поворачиваюсь к недовольному мужчине, поджимаю губы: и смешно и стыдно. Чувствую, что должна извиниться за своего питомца, но это совсем не в моем стиле.