До дома мы добираемся довольно быстро, хотя будни и пробки. Паруемся на свободном месте и выходим на улицу. Антон не особо болтлив, поэтому мы всю дорогу молчали. Не могу сказать, что меня это раздражало, потому что после бессонной ночи мне тоже совсем не хотелось общаться. На лифте мы поднимаемся на двенадцатый этаж и я, найдя ключи, ловко справляюсь с замком.
— Входи, — зову я Антона, но он почему-то замирает в пороге. Вид у парня становится настороженный и напряженный. Еще раз приглашаю его к себе, не могу понять, в чем дело. И он, озираясь, заходит в квартиру.
Картина, которая предстает перед моими глазами, приводит в замешательство. Как-то я не ожидала увидеть подобное. Весь коридор украшен странными обгрызенными сиреневатыми листочками. Они везде: на одежде, в коробке с обувными щетками, в сапогах и даже на люстре. А на дверной ручке болтается нечто коричневое, кожаное и слюнявое.
Скольжу изумленным взглядом по пространству, и мой взор натыкается на мизерную черно-белую фотографию Заречного, висящую на капюшоне моей куртки. Вопросительно вскидываю брови. Это еще что за фетиш? Опасливо оглядываюсь на мужчину, стоящего за моей спиной. Становится немного не по себе.
У Антона лицо вытянутое, а брови на лбу. Он, хлопнув глазами, взъерошивает на голове волосы и переводит на меня смешливый взгляд. Сделав глубокий вдох, произносит:
— А белка у тебя, я смотрю, еще и опытный дизайнер интерьера. Какие декорации смастерила, профессионал позавидует, — я не могу сообразить, в чем дело. При чем тут мой домашний питомец?
Делаю шаг вперед, снимаю со своей куртки оттиск лица Заречного. Кручу в ладони, рассматривая со всех сторон. Что-то он мне напоминает, знакомая бумага. Мозг сканирует изображение, сравнивая с данными, хранящимися в оперативной памяти, но результатов не выдает.
Второй рукой прохватываю еще один клочок бумаги, немного побольше предыдущего. Читаю обрывок надписи, напечатанной на нем: «Выдан ОВД райо…»
Не может быть! Приходит догадка. Василиса неспособна на такую пакость!
Хотя… все возможно. Лиска дама предприимчивая, да еще и очень-очень хитрая, когда ее обидят. Взгляд улавливает какие-то коричневые пятна на светлом ламинате, напоминающие яблочное пюре. Моя косметика рассыпана по пространству, а на углах прямоугольного коридорного зеркала с одной и другой стороны развешаны мои трусы.
Да, да, именно они. Бежевые стринги и зеленые в поцелуйчики бразилиано. Закрываю зардевшееся лицо рукой, сквозь пальцы наблюдаю, что Заречный смотрит туда же, куда пару секунд назад изумленным взглядом пялилась я. Становится непередаваемо стыдно. Так, что хочется провалиться сквозь землю и там застрять.