Наконец-то удается цапнуть Давида за губу так, что он взвывает и теряет контроль над моими руками. На маневр много времени не надо, поэтому первым делом тыкаю мужика указательным пальцем в глаз. А потом, когда он ошарашено отшатывается назад, наношу четко выверенный удар в стратегически важное место мужского организма.
Тишину комнаты пронизывает глухой протяжный вопль: «Ооооо!». А бородатый, согнувшись пополам, бережно поддерживает свои драгоценный причиндалы ладошкой. Запутавшись в ногах, опускается на пол. Болезненно закатив глаза и откинув голову назад, бодро материться в воздух.
— Тьфу, тьфу, тьфу! — отплевываясь, отхожу от него подальше. — Еще какой-то жесткий волос во рту плавает, — морщусь, силясь снять инородное тело с языка! — Да что ж такое? — помогаю себе второй ладонью. Наконец-то справившись с гадостью, возвращаю свое внимание Давиду.
— Так то! — гордясь собой, победоносно отряхиваю ладони. — И это я еще слегка пнула, понял! — торжествующе тыкаю в его сторону пальцем. — Не смей касаться меня без разрешения. И нечего на меня зверем смотреть, заслужил, — фыркаю, направляясь к своей постели.
Внезапно приходит осознание, что если срочно не уберусь отсюда, то быть беде. У Хачапури вид угрожающий, злой, и он уже пытается подняться на ноги.
На лету хватаю свою сумку и куртку, быстрее молнии впихиваюсь в ботинки, стоящие в коридоре, и, ничего не сказав, выбегаю в коридор. И не важно, что чемодан с вещами остался в номере, здоровье дороже. Заберу пожитки, когда все уладится, не выкинут же мои вещи на улицу. Сейчас важнее унести ноги, пока не настигло возмездие в лице оскорбленного до глубины души Хачапури. Отчаянно верю, что во дворе дежурят таксисты, и я смогу срочно уехать. А мне в след летит грозное: «Вернись, Марго, а то хуже будет!
Ага, сейчас, разбежалась. После его угрозы становится еще страшнее. Ждать лифт не решаюсь, вдруг Хачи, быстро придя в себя, кинется догонять. Бегом спускаюсь по лестнице вниз. Сделав невозмутимое лицо, прохожу насквозь людный холл и, толкнув двумя руками входную дверь, выпархиваю на воздух.
Так, и где же мое спасение? Торопливо оглядываюсь по сторонам, в поиске хоть какого-то коммерческого транспорта, но, к сожалению, ни одной машины, кроме той, у которой стоит Заречный, не вижу.
Антон один, рядом с ним невесты не наблюдается. Негромко разговаривая по мобильному телефону, он кладет в багажник дорожную сумку и портплед, а назад закидывает рабочий кейс. Обойдя внедорожник, доходит к водительскому сидению, и тут мы пересекаемся с ним взглядом.