Она подобрала одежду и направилась в ванную. Захлопнув дверь, вытерлась дрожащими руками полотенцем. Она умыла глаза холодной водой, но у нее потекли слезы. Боже, ей просто необходимо было взять себя в руки. Этот эмоциональный муссон напоминал ей кучу дерьма.
Она вышла, он сидел на полу возле ванной, одетый всего лишь в джинсы. У него дернулся кадык от ее появления.
— Я слышал, как ты плакала. Ты не единственная страдающая, Джилли.
Она глубоко вздохнула и широким шагом направилась от него, чувствуя, как трутся джинсы о ее промежность.
— Да, но все нормально.
— Мы не использовали презерватив.
Его слова заставили ее поежиться, но она обязана была взглянуть правде в глаза, прижав руку ко лбу.
— Я знаю, — прошептала она.
Она не думала, что его лицо могло стать еще более несчастным, но морщинки вокруг его губ стали глубже.
— Мы разберемся со всем вместе, смотря какой будет результат.
Она скрестила руки на груди. Боже, они совершили огромную ошибку. Теперь она понимала это.
— Я не…
— Прошу тебя, Джилли, позволь мне обнять тебя. — почти крикнул он, отталкиваясь от пола. — Черт возьми, Джилл. Мы наконец-то занялись любовью, а ты сейчас замкнулась в себе и стала такой далекой, как никогда раньше.
— Не только дело во мне, — прошептала она, заставляя его отвести взгляд. — Это было ошибкой. Ты был не готов.
Он оказался перед ней, его лицо буквально перед ее носом, она даже не успела моргнуть.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь. — Его руки обхватили ее за щеки. — Джилли, это было настолько возбуждающе и страстно, и то, что я чувствую к тебе, с силой разрывает меня на части.
Почему он не хочет признаться, что ему страшно? Неужели он думает, что в своем признании он перестанет быть мужчиной в ее глазах, хотя ему об этом так часто говорил его отец?
Она завела руки за спину, удерживая себя, сопротивляясь, не дотрагиваясь до его волос.
— Я пришла, решив все выяснить, ты должен рассказать мне все, поэтому тебе лучше начать говорить.
Он отступил назад, расправил плечи, Брайан весь напрягся, снова уйдя в свои мысли.
— Господи, ты вся дрожишь, — заметил он, помогая ей присесть на диван. Он накинул на нее зеленый флисовый плед, еще больше разрывая ей сердце своей нежностью.
Она промолчала, он опустил ее руку и потянулся за рубашкой.
— Ладно, — покорно произнес он. — Я скажу тебе все, что ты хочешь знать, но нам давно уже следовало поговорить, Джилл.
Плед закрывал ее нижнюю губу, хотя у нее стучали зубы, казалось, что ее тело впитало весь зимний ветер снаружи.
— Давай.
Он сел напротив за кофейный столик, их колени соприкоснулись. Он глубоко вздохнул и уперся локтями в бедра.