— Какое тебе дело?! И вообще, че ты мне впрягаешь! — начал заводиться Вадик.
— Ладно, это я так, к слову, — как можно спокойнее проговорила мать.
— И вообще, что тебе надо?! Я уже взрослый. Захочу — вернусь ночевать, захочу — не вернусь. Занимайся своими делами! Вон тебя Чубик твой лысый ждет! — опять сорвался Вадик.
— Я тебе предложить хотела в лагерь поехать, — переведя дыхание, поспешила сообщить мать.
— В какой еще лагерь?! Пионерский или, может быть, ГУЛАГ?! — поинтересовался Вадик, неожиданно оживившись.
— Два в одном, — как-то странно улыбнулась мать.
— То есть? — не понял Вадик.
— Это лагерь для таких, как ты, экстремалов, у которых есть богатые родители. Вы летите на Иссык-Куль. Слышал про такое озеро?
— Ну, слышал. В Таджикии где-то…
— Да нет, в Кыргызстане.
— Так ты меня к чуркам, что ли, выслать вздумала?
— Да там все из Москвы будут, с Рублевки. Вас там боевым искусствам учить будут, конной езде, игре на гитаре, ну и жить будете высоко в горах, в палатках. Рядом озеро… — попыталась показать все в лучшем виде мать и, заметив, что сын вроде чуть заинтересовался, протянула ему красочный журнал. — Вот буклет, посмотри. Здесь, кажется, есть и адрес в Интернете, давай, если хочешь, вместе посмотрим…
— Нет! — вдруг выкрикнул Вадик. — Я сам. Давай свой буклет.
— На, — удивленно пожала плечами мать. — Если надумаешь, скажи. Вылет завтра или послезавтра…
— Ты уже и про вылет узнала! Может, и путевочку мне уже купила? Или это твой хмырь подсуетился? Чтобы меня подальше сплавить. Чтобы я вам не мешал! — опять взорвался Вадик, но, еще не успела мать ему ничего сказать, сам резко успокоился.
— Ты все-таки посмотри, может, тебе понравится, — попросила Закревская.
— Ладно, посмотрю, а ты иди, — тяжело вздохнув, согласился Вадик.
— Так, может, тебе на всякий случай место забронировать? — поспешила предложить ему Закревская.
— Ну забронируй… — вполне миролюбиво кивнул Вадик, рассматривая буклет.
— Ну, ты думай, а я пошла, — пробормотала Закревская, весьма озадаченная такими резкими перепадами в настроении сына.
А Вадик между тем и правда не знал, как ему лучше поступить. С одной стороны, нужно было бы, как предлагал Шмырь, разобраться с теми, кто отправил в вольное плавание по волнам Интернета такие опасные для него кадры. Вадик понимал, что, если их выловит кто-то из маминых помощников, ему будут кранты. Но это полбеды. Кранты могут быть и маме, и ее бизнесу. Ведь совсем недавно Вадик случайно услышал: она кому-то рассказывала по телефону о том, как спалился один ее конкурент. Всем его деловым партнерам, среди которых были в основном люди кавказской национальности, разослали фото его дочки в кругу ее друзей-скинхедов, в полной амуниции, с плакатом, на котором было написано что-то вроде «Россия — для русских!» и дальше нецензурно. Бизнес, понятно, тут же накрылся медным тазом, никто не стал поддерживать с ним экономических связей.