– Игорь, вы? – спросила она, хотя прекрасно видела меня.
– Да, это я, – негромко сказал я.
Марта открыла калитку, отступила, пропуская меня.
– Кстати, добрый вечер, – огибая ее, буркнул я и прямиком направился в дом, вскинув на ходу автомат.
– Игорь! – всполошилась она.
Я понимал, что против спецов шансов у меня практически нет, но все же в дом зашел смело. И быстро. Обследовал комнату за комнатой, но посторонних не обнаружил.
– Игорь, что все это значит?.. Что это у вас? – Она обомлела, увидев пистолет-пулемет.
– Ваш Катышев вышел на тропу войны…
Я выключил свет в комнате – на всякий случай.
– Мой Катышев?.. И почему на тропу войны? – недоумевала она.
– Потому что ему нужен ваш муж, – ответил я, запирая входную дверь.
– У вас такой растрепанный вид!
Я не уходил с веранды, лампочка здесь не горела, но в окна светил уличный фонарь, и можно было видеть, какими глазами смотрела на меня Марта. Как будто в моем поведении заметила признаки сумасшествия.
– Пришлось побегать. По горам. Вот от этого самого автомата, – сказал я, слегка оттянув и тут же отпустив затвор «узи». – Тогда у него были две ноги.
– Две ноги? У автомата?
– Сейчас у него мои ноги.
– У автомата?.. К вам Лика вернулась? – Она кивала, нащупывая в своем сознании умную мысль, которая могла бы все объяснить.
– Баба Варя сказала? Лику я отвез на вокзал.
– И вернулись?
– А вы в этом сомневаетесь?
– Автомат настоящий?
– Нет, это зажигалка. Для курительной смеси.
– Понятно.
– Я отвез Лику на вокзал. Потом случайно встретил вашего покойного мужа. И нас пытались убить. Люди Катышева. А автомат настоящий.
– Верю, верю. – Марта протянула ко мне руку, как будто хотела приласкать, успокоить, как это делают, пытаясь умиротворить буйного пациента.
Я выстрелил в пол. Прибор бесшумной стрельбы заглушил выстрел, но затвор лязгнул достаточно громко. И еще сочно щелкнула пуля, насквозь пробив деревянную доску. Мало того, запахло порохом.
– Катышев хочет убить вашего мужа.
– Семена?
– Он жив.
– Кто, Катышев?
– Семен.
– А Катышев? – Марта повела рукой, сжимая пальцы в щепотку, как будто пыталась поймать ускользающую мысль.
Сейчас ее больше всего должен был волновать муж, но никак не Катышев, она это понимала, но сознание качалось, как боксерская груша после сильного удара.
– Ваш Семен жив. Потому что никогда не умирал… За него погиб кто-то другой.
– Кто? – рассеянно спросила она.
– А это вы сами у него спросите. Семен сейчас у меня дома.
– Живой?! – Ее глаза похожи были на окна чердака, из которых вылетали птицы.
– И пока невредимый.
– Катышев хочет его убить?