— А я покараулю, — с готовностью вызвался генерал. — Может, сделаю пару звонков в рамках подготовки к завтрашнему… то есть, ты прав, уже к сегодняшнему мероприятию. Заодно проверю боеготовность вверенного мне подразделения. Не сильно помешаю?
Сиверов уже сидел на диване, и было непонятно, как он там очутился. То есть было ясно, что подошел и сел, но когда и как это произошло, Федор Филиппович, откровенно говоря, не заметил.
— Веселого вам времяпрепровождения, — зевая и развязывая шнурки, пожелал Глеб. — Городской телефон на столе, пистолет в ящике того же стола — можете звонить, можете стрелять, если совсем заскучаете… Только не в меня. Вон стенка, за ней никто не живет. Глушитель в том же ящике, а то соседи, знаете ли…
Он улегся на бок, подобрал ноги и начал возиться на диване, умащиваясь, как кот, совмещая собственные выпуклости и впадины с выпуклостями и впадинами ложа.
— Спи, болтун, — сказал ему Федор Филиппович.
— Ну да! — возмутился Слепой, подкладывая под правую щеку сложенные лодочкой ладони. — А сказку?!
— Ах, да, конечно! — спохватился Федор Филиппович и добрым, убаюкивающим голосом начал: — Крибле, крабле…
— Хватит, — прервал его с дивана Сиверов. — Знаю я этот анекдот про Андерсена, у него борода длиннее, чем у пророка Мухаммеда. И не стыдно вам, генералу, пожилому человеку, выражаться при подчиненных?
— Я же не успел, — попытался оправдаться генерал.
— А мысленно?
— Ну, знаешь!..
Сиверов уже спал, дыша глубоко, ровно и почти бесшумно, как годовалый младенец. Некоторое время Федор Филиппович недоверчиво смотрел на него, а потом завистливо хмыкнул и отвернулся. Разбуженный Глебом бес плясал на его левом плече; поддавшись искушению, генерал еще раз мысленно рассказал сам себе старый коротенький анекдот про знаменитого сказочника, который укладывал спать сынишку, непроизвольно хихикнул и смущенно оглянулся на Глеба.
Сиверов спал. Не выключенный им компьютер тоже отправился на боковую, перейдя в так называемый спящий режим. Федор Филиппович не стал будить ни того, ни другого. Сна у него самого уже не осталось ни в одном глазу, но он все-таки хлебнул из забытой чашки остывшего, горького, как самая полезная в мире таблетка, кофе, запил эту восхитительную, бодрящую горечь степлившейся водой из высокого стакана и взялся за телефон: шутки шутками, а до полудня надо было еще очень многое успеть.
* * *
Макшарип сходил в гостиную, выключил телевизор, уложил Залину на диван и бережно укутал старым, протертым до дыр клетчатым пледом. Выходя, он прихватил с телевизора стоявший на нем дешевенький электронный прибор китайского производства, совмещавший функции будильника, калькулятора и календаря.