Ванька специально сделал меч необычной формы. Он выглядел странно, но мальчику пришёлся по душе возникший по наитию вид. Слишком прямые, ровные клинки смотрелись так скучно и монотонно, что Ванька не удержался и создал свой меч-кладенец в виде лёгкой неспокойной волны. Лезвие его походило на извилистую прядь волос, которые распускала из косы его мама после тяжёлого дня.
Конечно, форма – не единственное, что бросалось в глаза. При ближайшем рассмотрении лезвия можно было приметить таинственные символы, невидимо заполняющие оба ребра. Это был усиливающий защиту на древнем языке заговор, который передала ему Фаня. Секрет магических слов ведьма решила умолчать, считая, что тем самым нарушит единство.
Рукоять Ванька сделал из рога белого оленя, того самого, преподнесённого в дар другой ведьмой. Подарок был ещё свеж, полон сил и энергии самого оленя, и в данный момент он передавал мечу свою основную мощь, которая задержится в нём до той поры, пока в его услугах будет хоть кто-нибудь нуждаться.
Буквенные узоры были искусно вырезаны и на роге, но над ними работала уже сама Фаня. Умело орудуя маленьким ножичком, словно и раньше занималась подобной работой, ведьма-кудесница аккуратно и твёрдо выводила заветные, внушающие уверенность знаки. Ванька скептически относился к заговорам, но не перечил и позволял украшать их создание в угоду взрослым.
Местами рукоять перевязали кожей Змея Горыныча, которую Фаня хранила ещё со времён первой Лесной ведьмы. Эта мерцающая, отдающая прелым, подстать цвету, душком кожа передавалась из поколения в поколение словами наставления: "Хранить, использовав только в самом крайнем случае". Фаня не подозревала, что за такой крайний случай, но надеялась, что час для кожи настал, и отдала её Ваньке без зазрения совести.
Ванька с трудом поверил в истинность кожи, так как, по его мнению, Змея Горыныча никогда не существовало. Ходили, конечно, легенды и сказки, но никто из ныне живущих не видел воочию ни следов, ни самого настоящего Горыныча. Однако, взяв кожу в руки, мальчик почувствовал приятное тепло, нашептывающее, обещающая защиту. Когда же Ванька приблизил к лицу кожаную ленту, дабы рассмотреть её поближе, то заметил на ней плотные чешуйки, так близко пристроившиеся друг к другу, что их сложно было рассмотреть невооружённым глазом. В естественном освещении чешуйки переливались разнообразным свечением, подчиняясь какому-то своему указу, и в эти радужные моменты кожа издавала незнакомую, чужеродную силу, которая то пропадала, то снова появлялась, словно её хозяин иногда дремал.