Все свои долгие годы жизни старуха также присматривала за Лесом. Но с той лишь разницей, что делала это тайком. Она не была Хранительницей, как её сестра в прошлом, но после ухода из родительского дома Чернава быстро обучилась магии, потом же каким-то чудом у неё получилось намешать волшебный эликсир, дающий долгую жизнь. Благодаря ему, она всё это время следила как за сменяющимися Хранительницами, так и за Лесом, не ведающим про влюблённую в него девушку. Так и получилось, что израненное старыми отказами сердце Чернавы не выдержало, вот она и решилась на опасные привораживающие чары.
Поздно вечером, когда лучи заходящего солнца перестало скакать по потолку и притихли даже сверчки, что-то изменилось. Чернава уловила замешательство и недовольство змеи и догадалась: Фаня наконец начала действовать. Старуха исполнилась смешанной радости, вначале от того, что девушка, наконец, добралась до проклятия, а потом уже и от того, что всё это скоро прекратится.
Наконец-то.
Чернава очень желала помочь Хранительнице, но змея с пущим рвением принялась высасывать из древней женщины силы и сознание. Но лежать спокойно ведьма не собиралась. Чернава пыталась огородиться, прикрыть хотя бы хлипкой стеной свой разум, чтобы существо не смогло питаться, чтобы оно почуяло опасность. Старая ведьма надеялась, что Фаня додумалась захватить рог белого оленя – подарок, преподнесённый девушке в их первую и последнюю встречу.
Старушка чувствовала каждую эмоцию, тянущуюся от змеи: вот проскользнуло недовольство, вот появился лёгкий страх, вот замешательство, теперь же последовала твёрдая решимость – ведьма затаила дыхание…
Всё закончилось настолько быстро, что Чернава даже не успела осознать произошедшее.
Настоящее. Глава 30, в которой всё завершается
Под землёй, где-то глубоко под раскидистым дубом, двигалось что-то большое и сильное. Теперь-то Фаня догадалась: змея просто перебралась чуть в сторону, чтобы докончить начатое. Но незваные гости её потревожили. И это было очень плохо: происходящее больше походило на кошмарный сон.
Пошатываясь от не заканчивающихся толчков, тройка путников вперила взгляды на яму, из которой показалась огромная змеиная голова. Насколько помнила Фаня, в прошлую их встречу змея была раза в три меньше. Нынче же их приветствовало чудовище ещё крупнее и ужасней, чем она его описывала. Противный зеленовато-болотный цвет кожи, измазанной комьями грязи, скатывающейся при каждом движении по слизи, навевал мысли о родном, таком разнообразном и живом, лесе, но и отталкивал, принадлежа сей момент чему-то неживому. Это был неестественный, извращённый колдовской цвет разрушения и уничтожения.