Когда она подошла и, кряхтя, присела возле меня, от неё пахнуло душистым мхом и сосновыми шишками, словно старуха только что лежала на лесной подстилке. И я догадалась: это был её собственный запах, пропитавший тело и душу после того, как она выбрала жизнь в лесу. Мне стало грустно. Ведь такой выбор подразумевал отказ от всего: никаких привязанностей, полнейшая изоляция и отчуждение. Простыми словами, теперь и мне предстояла полная одиночества жизнь.
Ведьма долго сидела молча. Её голова была склонена к ручейку, журчащему размеренно и усыпляюще. Она вслушивалась в его тихое рокотание, словно он шептал ей какие-то важные слова. И, думаю, это было действительно так. Потом она резко повернулась, пристально всматриваясь уже в мои глаза.
– Ты его тоже любишь, – внезапно сказала она.
Слова, как нож, резанули по сердцу, но я постаралась придать лицу холодное выражение, чтобы ведьма не догадалась об истинности своего предположения.
– И не стоит строить из себя недотрогу и неприступную, по тебе и так всё видно, – она пыталась вызвать меня на откровенный разговор, но я молчала. Мне не хотелось теребить рану ещё больше. А ведьма продолжала:
– Тебе эта привязанность сильно помешает на службе, но благодаря ей ты поймёшь всю важность своего предназначения. Думаю, тебе не стоит упрямиться: ты можешь подарить своему избранному ещё денёк. Но после я жду тебя, сильно не задерживайся. У тебя очень много работы.
Старуха не без труда поднялась и исчезла.
Итак, мне дали отсрочку в один день, по прошествии которого мне всё равно предстояло найти поляну, где живёт Хранительница Леса, посвятив себя чему-то важному. Грусть понемногу отходила. Эта встреча давала понять, что и ведьме не чужды нежные, земные чувства, что за столько лет она не превратилась в камень и понимает каково это – любить и быть любимой. Именно это и успокаивало, вселяя уверенность, что не всё потеряно в человеке. В любом.
Очнувшись от недолго забытья, Хóтен уверенной рукой схватил моё запястье, словно проверяя, на месте ли я. И только после этого его глаза открылись. Он не желал меня отпускать, однако принимал мой выбор.
Мы провели вместе чудесный день: питались ягодами, волшебным образом появляющимися на краю поляны, купались в роднике, а затем обсыхали на жарком солнце. Вечером же отыскали ветки ели и сосны и соорудили уютный шалаш. В ту ночь я поняла: Хóтен навсегда останется в моём сердце; мне предстоит просыпаться по ночам от тени его голоса в голове – и меня это устраивало. Ведь именно эта память меня будет связывать с человечеством, от которого я ухожу.