Однажды Мэгг спросила, как ей удаётся так хорошо прятаться. Зои махнула рукой:
— Да так, паренёк научил один. Из беглых теней. Хоро-о-оший был, — и её лицо приобрело плаксивое, жалостливое выражение.
Лицо у неё вообще было подвижное.
Первое время в дороге они молчали, разве что изредка Зои говорила что-то о прохожих и командовала привалы. Но как-то в дождливый и особенно неприятный день (они как раз миновали Ройские холмы) Мэгг принялась болтать какую-то чепуху, как это раньше делал Рей, и Зои аж загорелась. А когда Мэгг начала рассказывать сказку, едва не захлопала в ладоши. С тех пор большую часть пути скрашивали разговоры. Мэгг уставала, горло у неё к вечеру начинало саднить и першить, но к прежнему молчанию возвращаться не желала. Лучше немного помучиться, зато чувствовать, что рядом — не случайный попутчик, а кто-то близкий. Почти друг.
— Бедная, — как-то прервала её Зои, — замаяла я тебя. Помолчи-ка.
— Тогда ты рассказывай, — улыбнулась Мэгг. Зои подмигнула, поворошила волосы и выдала:
— Тю. Вот и расскажу. Про горы, хочешь?
В горах Мэгг не была, поэтому торопливо кивнула, а Зои начала рассказывать — сбивчиво и несвязно, но так живо, что Мэгг явно представила себе и белые снежные шапки на вершинах, и мохнатых рыжих козлов, перескакивающих с уступа на уступ, и грозных людей в мохнатых чёрных шубах.
— Что ты там делала?
— Жила, — пожала плечами Зои. — Мужик хороший был. Я с ним жила, — она довольно зажмурилась. — Большой такой, ласковый. Котиком меня звал. В дом взял, — и прибавила, уточняя: — В большой.
Мэгг опустила голову. Ей очень сильно не хотелось знать, что случилось дальше, потому что история должна была быть грустной. Но Зои и не стремилась её рассказать, только бросила:
— Жалко. Я по тем месяцам грущу иногда. Давай-ка есть, живот сейчас сведёт.
Глава двадцать шестая. Грейл-кор
Дорога шла на запад, к Остерии и дальше к морю. Теплело. С каждым днём всё чаще приходилось обходить разливы на дорогах, с каждой ночью всё труднее было найти сухой пригорок для ночлега, но Мэгг не могла ни расстраиваться, ни злиться на фокусы природы — идти навстречу весне было прекрасно. Она чувствовала себя так, словно только теперь выбралась из тюрьмы, только теперь освободилась от оков. Она была свободна. У неё была магия, подруга, крепкие ботинки и бесконечная дорога под ногами. Она пела, если хотелось петь, смеялась, когда хотела смеяться.
В миленькой деревеньке Ош-килль за границей милордства Рой они с Зои разжились, причём совершенно честно, за три дня работы в поле, на посадках, коричневыми широкими юбками, голубыми блузами и пёстрыми красивыми платками, какие носили в этой части страны все женщины. Нарядившись, Зои только подальше под платок заправила чёлку, а Мэгг закружилась по поляне от радости.