— Я так не считаю. И почему-то уверен, что граф мне поможет в этом, — леди посмотрела на своего героя, пытаясь представить себя его женой, как множество раз представляла вечерами, когда Алекс даже не мог помыслить об этом. — Так что, миледи? Это отказ?
— Нет. Конечно, нет. Теперь я выберу себе мужа сама, — она поцеловала Алекса в губы, и решительно зашагала с ним рядом к своему поместью.
Алекс отправился в свою старую комнату, где жил, когда прислуживал Уолкерам. Ему приходилось ждать мучительно долго, пока Грейс вернётся.
Генри находился дома, и был встревожен и опечален. Он боялся, что это сильно большой удар для дочери, не подозревая, что она мечтала о таком исходе. Когда Грейс вошла в его кабинет, отец напрягся.
— Дочь, прости меня ещё раз. Мы обязательно найдём тебе отличного жениха и в будущем — мужа.
— Нет.
— Понимаю, что ты расстроена, но…
— Я уже выбрала себе мужа, отец.
— Выбрала? Кого? — встрепенулся мужчина.
— Алекса Томпсона.
Глаза Генри расширились то ли от удивления, то ли от гнева. Но Грейс стояла на своём и даже не переменилась в лице.
— Не может этого быть! Этому не бывать! Он тебе не ровня!
— Ты мне уже столько раз выбирал тех, кто по-твоему является ровней, что печально вспоминать. Как я решила, так и будет, отец. Ты можешь гнать меня из дому, но никогда не сможешь изменить этого решения.
Генри почти побагровел от злости, но Грейс уже направилась к выходу, не желая слушать причитаний отца. Она пошла к матери, чтобы сказать тоже самое, а затем пойдёт даже к Джозефу, не боясь их гнева. Когда леди переступила порог в спальню матери, та сидела на краю кровати и плакала.
- Что с вами, мама? — побеспокоилась леди.
- Мне так жаль тебя, дитя.
— Это пустое. Я только что от отца, и сказала ему новость, которую пришла поведать и тебе.
- Какую, дочь моя?
— Я хочу стать женой Алекса Томпсона, — лицо женщины почти не поменялось, словно она знала, что скажет её дочь. — Вы не удивлены, мама?
— Нисколько.
— Отчего же?
— Я же женщина, дорогая. И давно заметила, что ты влюблена. Стоило только посмотреть на твои глаза, когда ты находилась рядом с ним. Они светились счастьем, как никогда.
— И вы не против этого брака?
— Против. Но, скажи, дитя моё, ты видела, чтобы твоя мать была счастливой в браке и её глаза светились от счастья?
— Вероятно, нет.
— Теперь ты знаешь мой ответ, Грейс.
Дочь подбежала к матери, и обняла так крепко и нежно, что без слов становились явными все её чувства.
— Спасибо вам, мама!
— Будь счастлива, дочь!
Теперь не всё казалось таким страшным и нереальным, как прежде. Хотя бы Матильда оставалась на стороне дочери. А это уже много значит.