Он вспомнил о том, что обещал наведываться в деревню к тёте и Уильяму, но, вряд ли теперь ему удастся уехать. Он и сам не хотел. Конечно, Алекс скучал по своей семье и друзьям. Но ни за что бы, не променял эти мимолётные взгляды красавицы Саффолка на прежнюю жизнь. Не мог.
Грейс Уолкер прокралась в самую глубину сердца. И оно разрывалось от любви, нежности и жалости к ней. Жалости от того, что ей приходилось терпеть то, с чего она могла бы смеяться, будь в другой ситуации.
Алекс достал из дорожной сумки драгоценность, подаренную Грейс. Он вновь и вновь любовался бесценной подвеской. Какая эта девушка чудная. Алекс снова запрятал её в сумку, и прилёг отдохнуть. Скучные двое суток медленно протекали, отчего хотелось подольше спать, дабы время быстрее шло. Что он и старался делать.
***
Грейс стирала в реке простыни. Она так утомилась, что едва стояла на ногах. Непривычная монастырская жизнь повлекла её в уныние. Всего второй день, а уже так хочется домой. Без конца трудиться, то стирать, то убирать, бесконечно молиться. Девушка чувствовала себя грешной. Она не могла молиться. Не могла сосредоточиться. Боялась, что своими молитвами оскверняет весь их смысл. Ведь её мысли остались наполненными Алексом Томпсоном. Тем, что происходило между ними. Всего два дня, и как она уже скучает. Словно её оторвали от земли, которая твёрдо чувствовалась под ногами. А теперь она не ощущает поддержки. Но, он обещал. Обещал, что придёт. И Грейс уверена в этом.
Рассудок уже чётко вырисовывал картины влюблённости. Что делать дальше? Неужели она вернётся, выйдет замуж за Этана Робертса, и навеки забудет страстные жгучие поцелуи Алекса? Не может этого быть!
Продолжая стирать, девушка услышала, как к ней приблизилась аббатиса.
— Дитя моё, мне нужна твоя помощь. — Грейс повернулась лицом к Гвендолин.
— Я слушаю вас.
— Ты владеешь каллиграфическим почерком?
— Конечно, меня этому обучали с детства.
— Ты моё спасение! Сам бог тебя послал к нам! Идём со мной, — аббатиса сделала жест идти следом.
Дойдя до своей кельи*, Гвендолин впустила вперёд послушницу.
— Нужно переписать этот томик, — женщина указала рукой на стол, где лежала большая книга, чернила и перья. — Ты справишься с этим, дитя?
— Да. Я пишу аккуратно и довольно быстро.
Объяснив подробности, что требуется от девушки, Гвендолин ушла. Грейс начала переписывать. Ей это легко давалось, но, просидев пол дня с пером, спина стала ныть, а рука занемела. Хотя это было намного проще, чем всё время стирать и справляться с разными делами.
Время пролетело быстро, когда в келью возвратилась аббатиса, напоминая, что время молиться. Грейс послушалась, и в этот день кроме молитв больше ничего не делала. Гвендолин освободила её от других обязанностей, лишь бы послушница переписывала важные книги. Все, кто находились в аббатстве, не умели красиво вырисовывать буквы, а одна послушница, которая умела, уже покинула монастырь. Кроме как на мисс Уолкер, женщина не могла ни на кого рассчитывать.