Первыми приземлились четыре челнока с линам, став по сторонам от нашей точки посадки. Створки их аппаратов раскрылись, и оттуда четко печатая шаг, ровной шеренгой вышли лины, создавая коридор от предполагаемой зоны моей посадки, прямо до ожидающих меня людей. Мой челнок мягко приземлился, и именно в этот момент, лины вытащили свои длинные мечи, чтобы прижать их крестовиной к животу клинком вверх. Створки начали медленно опускаться, давая стоящим вдалеке встречающим увидеть что находиться внутри. Лины резко закрутили своё оружие, повернув их острием вниз, после чего уперли оружие о землю, именно такой способ караула линов мне показался наиболее правильным, Тамиа одобрила.
Первым вниз спускался я, чуть позади и слева от меня шла в красивом черном платье Тамиа, скромно потупив взгляд вниз, а прямо за нами вышло четверо личей с гвардейскими посохами, моя личная охрана и сопровождение. Моё лицо было максимально спокойным, не напряженным как камень, не расслабленным будто расплывшимся, чтобы не показывать напряжения или мягкости. Взгляд был максимально жестким, как будто я смотрел на сильно провинившегося гремлина, походка уверенной и не сильно размашистой, левая рука спокойно лежала на оголовье меча, правая постукивал о висящий на поясе посох Темноратора Каргара. Даже страшно представить, как долго я тренировал перед Тамией эту походку и взгляд, свои движения, даже чертову речь и голос, это было непросто, ничто из того что я сейчас делал, раньше мне не было свойственно. Немного помогал опыт полученный с гремлинами, но… именно что немного, аристократы маги это не новорожденные гремлины, даже не близко к ним. С такими сложностями, мне кажется что я быстро стану тут завзятым социопатом, чем меньше буду вместе с ними находиться, тем легче для меня.
Идя через караул к встречающим, я старался не слишком цепко рассматривать высшую аристократию и магов, скорее показывал заинтересованность. От Тамии я уже знал основные метки и детали, по которым можно определить кто перед тобой стоит, из какой он Семьи и какое положение занимает, даже имена живших тогда глав и их детей наизусть знал. Мысленно определившись кто из них кто, я дошел до процессии из полусотни человек, впереди всех которых стояло лишь пятеро.
Окинув людей взглядом, я сказал то, чего раньше никогда бы просто не осмелился… да и воспитание не позволяет:
— Разрешаю ко мне обратиться.
Высокомерно, как высший к низшему произнес я, позволяя им говорить со мной. Просто высочайшая наглость как по мне, но вот не для них… имею право как оказывается.