Спустя десяток минут, я практически невредимый стою на обломках разрушенной Яхты. Вдалеке видно область усеянную телами грифонов и белых рыцарей, но тела Светлого Убийцы там не было. У ног мертвое тело личной служанки, чье имя я так и не узнал, раздавленные ноги, обезображенное ударом стального корпуса лицо. Смотрю на это изломанное тело, верной служанки с которой я по желанию Тамии чуть не переспал, и которая была мне фактически никем. Просто одна из сотен отобранных для меня служанок, которая судьбой была выделена мной и Тамией чуть больше чем остальные, теперь мертва. Не повезло. Даже магические способности не спасли её, как и почти всех остальных служанок и двух черных гвардейцев. Последний удар Светлого Убийцы был решающим. Больно смотреть на смерть людей которых ты хоть немного, но знал. Говорил с ними, знал их в лицо, даже были известны некоторые их привычки, я не знал их имен, но для меня они были личностями что стояли рядом со мной. Еще больнее от осознания что она не должна была умирать, и что это моя вина, хотел чтобы привлекшая меня девушка была поближе.
Присев, рывком истекающей тьмой руки, вырвал застрявший между стальных обломков Яхты флаг Империи Тьмы и прикрыл им мертвое тело верной служанки, рвавшейся ко мне на обзорный балкон чтобы защитить, в коридоре в котором она и погибла. Сейчас было легко ненавидеть Империю Света и Светлого Убийцу. Очень легко.
К месту гибели до полусотни белых рыцарей, где они жертвовали собой ради защиты Убийцу, я не подходил, слишком много крови и смерти, магических остатков от страшных боевых заклинаний. Да и на что там смотреть, на обезображенных заклинаниями трупы? Люди умирали отнюдь не мгновенно и не чисто, они защищались магически, что растягивало процесс, уродовало сопротивляющиеся тела и разум… неприятное место.
Копившаяся внутри злость требовала выхода, и я нашел на кого её высвободить, виновные нашлись сразу. Если бы всадники на василисках и черная дивизия продержались чуть дольше, мы бы смогли добить Светлого Убийцу. Командиры этих двух подразделений уже через двадцать минут стояли передо мной, вернее их заместители, так-как командиры неосмотрительно погибли во время прорыва белых рыцарей. Пока слушал их доклад, злость внутри меня завязалась узлом и начала копиться, но не вырываться на этих людей. Им пришлось действительно тяжело, я считал себя справедливым человеком, поступающим правильным, а потому не мог разрешить себе наказать людей, которые сделали ВСЕ, чтобы остановить прорыв. Мне хватило одного взгляда с высоты парящего челнока, чтобы понять как все плохо. Теперь смотреть было легко, страха перед высотой не было, она ушла вместе с падением на Яхте о землю, вроде должно быть наоборот, лишь усилиться, но вышло иначе.